Краснорубашечники

— Не могу, — ответил Абнетт. — Как я сказал, меня не пустят. Но у меня есть друг, который работает там барменом. Я прошлым летом подбросил ему работу в рекламе, так что его жилье не забрали по закладной. Так что, он мне сильно должен. И он сможет вас провести, — Он оглядел их всех и поправился. — Ну, провести его, — Абнетт указал на Керенского. И на Дюваль. — И, может, ее тоже.

— Ты помогаешь другу сохранить дом, он впускает пару людей в клуб, и вы в расчете? — спросил Хестер.

— Добро пожаловать в Голливуд, — ответил Абнетт.

— Мы согласны, — сказал Даль. — И спасибо тебе, Брайан.

— Рад помочь, — ответил Брайан. — В смысле, я к тебе вроде как привязался. Увидев тебя вживую и все такое.

— Приятно слышать, — сказал Даль.

— А можно вопрос задать? — спросил Абнетт.

— Конечно, — сказал Даль.

— Про будущее. Оно правда как в сериале?

— Будущее правда как в сериале, — ответил Даль. — Но я не знаю, правда ли это будущее.

— Но ведь это ваше прошлое, — сказал Абнетт. — Мы — часть вашего прошлого. 2012 год, я имею в виду.

— У нас в прошлом есть 2012 год, но не этот, — сказал Даль. — В нашем прошлом нет телесериала «Хроники „Бесстрашного“». Он не существует в нашей временной линии.

— Значит, в ней может и не существовать меня, — произнес Абнетт.

— Может и не существовать, — согласился Даль.

— Значит, ты единственная часть меня, существующая там, — сказал Абнетт. — Единственная часть, которая вообще там существовала.

— Полагаю, это возможно, — согласился Даль. — Так же, как ты — единственная часть меня, которая когда-либо существовала тут.

— Тебя это все не смущает? — спросил Абнетт. — Знать, что ты существуешь и не существуешь, что ты настоящий и ненастоящий в одно и то же время?

— Да, но я специально обучался иметь дело с глубокими экзистенциональными вопросами, — ответил Даль. — Сейчас я справляюсь с этим так: мне без разницы, существую я на самом деле или нет, настоящий я или выдуманный. Что мне сейчас нужно — так это быть хозяином своей судьбы. Это то, над чем я могу работать. Над чем я прямо сейчас и работаю.

— Думаю, ты умнее меня, — сказал Абнетт.

— Все нормально, — ответил Даль. — А я думаю, что ты симпатичней.

Абнетт улыбнулся:

— Соглашусь. И, кстати, пора вас, ребята, за покупками сводить. Ваша форма хороша для будущего, но здесь и сейчас вы из-за нее выглядите как полные психи, которые только-только выбрались из подвала. Деньги у вас есть?

— У нас есть девяносто три тысячи долларов, — сказал Хансон. — Минус семьдесят восемь долларов за ланч.

— Думаю, сойдет, — ответил Абнетт.

Глава 17

— Бесит меня эта одежда, — пожаловался Керенский.

— Ты хорошо выглядишь, — заверил его Даль.

— Ничего не хорошо, — сказал Керенский. — Я выгляжу, будто одевался в темноте. Как люди вообще такое носили?

— Прекрати ныть, — заявила Дюваль. — Можно подумать, ты дома на гражданке цивильное не носишь.

— И белье чесучее! — пожаловался Керенский, ерзая.

— Знала бы я, что ты такой нытик, в жизни бы с тобой спать не стала, — сказала Дюваль.

— Знал бы я, что ты собираешься меня отравить, похитить и утащить в средние века, да еще и без штанов — я бы сам никогда с тобой спать не стал! — огрызнулся Керенский.

— Ребята, — Даль указал глазами на таксиста, который старательно игнорировал ненормальных на заднем сиденье. — Давайте про средние века не так громко.

Такси свернула с Сансет налево к «Лозе».

— Итак, мы уверены, что Марк Кори все еще там, да? — спросил Керенский.

— Брайан сказал, его друг позвонил, как только он там появился, и перезвонил бы, если бы он ушел, — сказал Даль. — Брайан мне не перезванивал, так что можно предположить, что Кори еще там.

— Не думаю, что это сработает, — заявил Керенский.

— Сработает, — сказал Даль. — Я знаю.

— Это был твой, — сказал Керенский. — С моим все может по-другому быть.

— Я тебя умоляю, — отмахнулась Дюваль. — Если он хоть немножко на тебя похож, он совершенно потеряет от тебя голову. Это ж как зеркало, только еще потрогать можно.

— Что это ты хочешь сказать? — спросил Керенский.

— Что твоя самовлюбленность не составит нам проблем, — ответила Дюваль.

— Я тебе правда не нравлюсь, да? — спросил Керенский, подумав.

Дюваль улыбнулась и потрепала его по щеке.

— Ты мне правда нравишься, Анатолий, — сказал она. — Правда-правда. Но прямо сейчас я хочу, чтобы ты собрался. Подумай об этом, как об очередной высадке.

— Мне всегда достается в высадках, — сказал Керенский.

— Может быть, — согласилась Дюваль. — Но ты всегда выживаешь.

— Клуб «Лоза», — объявил таксист, подруливая к тротуару.

Они втроем вылезли из машины, Даль задержался, чтобы заплатить. Из клуба доносилось глухое буханье музыки. Очередь из молодых, хорошеньких, старательно позирующих людей ждала снаружи.

— Пошли, — сказал Даль и направился к вышибале. Дюваль и Керенский последовали за ним.

— Очередь начинается тут, — заявил вышибала, указывая на хорошеньких позирующих людей.

— Да, но мне посоветовали обратиться к вам, — сказал Даль и протянул руку с вложенной в нее стодолларовой купюрой, как его научил Абнетт. — Митч, верно?