Краснов-Власов.Воспоминания

— «Я дам прочитать Андрей Андреевичу,» — сказал Трухин и, подойдя к Ген. Власову, передал ему бумагу. Я видел, что тот погрузился в чтение этого документа. Но вошедший адъютант перебил чтение, доложив что-то тихо Ген. Власову. Последний встал и, держа бумагу в руке, пригласил нас к завтраку. Застольная беседа протекала в приятной и дружеской атмосфере. Андрей Андреевич, как всегда, был любезный и радушный хозяин. Выбрав удобный момент, он снова начал чтение «соглашения». Окончив таковое, — Ген. Власов, передавая бумагу Ген. Трухину, сказал довольно сухо: «В такой форме соглашение немыслимо, в нем почти ничего нет того, о чем мы при свидании условились.» Оба генерала Красновы — молчали. Чтобы сколько нибудь сгладить неприятное впечатление, я сказал: «Ведь это лишь черновой набросок, а окончательную и приемлемую форму должны будут выработать начальники штабов, не так ли, Петр Николаевич?» Только теперь последний прервал свое молчание и поддержал меня словами: «Конечно, там можно кое-что изменить.»

— «Не кое-что — а очень многое,» — сделал примечание Ген. Власов. Вне всякого сомнения, что загорелся-бы горячий спор на эту тему, если бы не появился адъютант, который доложил Ген. Власову, что к нему, кажется от Гиммлера, приехал немецкий полковник и просит его срочно принять. Ген. Власов решил пригласить его к столу.

Предъявив ему какие-то удостоверения, полковник через переводчика, просил разрешение поставить ему несколько вопросов. У меня в памяти сохранилось из них только три, а именно: организация будущей армии Р.O.A., ее финансовая сторона и управление.

Отвечая на первый вопрос, Ген. Власов сказал, что он может в кратчайший срок сформировать миллионную армию, но для этого необходимо вооружение, обмундирование и снабжение. Полученное им до сего времени столь ничтожно, что недостаточно даже для одной дивизии. Но зато существует много обещаний, из которых он, однако, не может создать армию. Особенно ясно и категорически подчеркнул он, что район действий его армии непременно должен быть восточный фронт, отнюдь не западный, так как только там он может ручаться за успех Р.O.A. Что касается финансовой стороны, то этот вопрос обстоит лучше и что сегодня он ожидает смешанную русско-немецкую финансовую комиссию, каковая окончательно его решит. Коснувшись третьего вопроса, Ген. Власов, заметно волнуясь, сказал: «Все русские воинские единицы, где бы они ни находились, должны быть подчинены мне, как Главнокомандующему. Они должны быть изъяты из подчинения немецкому командованию и переданы в мое распоряжение. В русских частях, на командных должностях, не должно быть немецких офицеров. Таковые могут находиться при частях только для связи. Для контроля моих действий может быть учрежден любой орган, за все несу ответственность только я и только мне подчинены и передо мной ответственны все чины Р.O.A. Это мое требование и я от него не откажусь.» В этот момент все мои симпатии были всецело на стороне Ген. Власова. Меня особенно подкупала его непоколебимая уверенность и решительный тон, коим он говорил с официальным представителем высшего немецкого командования, прибывшим к нему получить интервью.

Мы еще не успели позавтракать, как Ген. Власову было доложено о прибытии финансовой комиссии, которая уже ожидала его в соседней комнате. Пришлось быстро закончить нашу трапезу и перейти в рабочий кабинет Андрей Андреевича, где мы нашли пять или шесть членов названной комиссии. При такой обстановке, конечно, нельзя было и думать, чтобы спокойно обсудить «соглашение». Я заметил, что русские члены финансовой комиссии, лично знавшие Ген. Краснова, были крайне удивлены встретить его в кабинете Ген. Власова. Но узнав, о состоявшемся два дня тому назад свидании генералов, они радовались этому событию и спешили поздравить их обоих.

Мне удалось сказать Ген. Трухину, что сегодня невозможно заняться нашим вопросом. Поэтому, было бы целесообразно, чтобы каждая сторона самостоятельно составила текст соглашения, а затем, начальники штабов, на основании этого, выработают среднюю, приемлемую форму. Этой мыслью Ген. Трухин поделился с обоими генералами и, по его словам, они с этим согласились.

Мы не могли больше задерживать Ген. Власова, которому предстояла еще конференция с финансовой комиссией и потому распрощавшись со всеми, отправились домой.

Ген. Краснов чувствовал себя очень усталым и всю дорогу молчал. Не был словоохотлив и Семен Николаевич. Его я предупредил, что вечером приеду к нему, передам текст объявления о свидании генералов и мы подробно обсудим, как наилучше это использовать.