Красные части. Автобиография одного суда

Короче говоря, наивная надежда на катарсис, которая тем не менее эффективно подстегивала мою работу над «Джейн», затрещала по швам и обнаружила подвох, о котором я всё это время подозревала. Моя идентификация с тетей, легшая в основу «Джейн» и начавшаяся, по-видимому, еще с моего деда, который, сколько я себя помню, называл меня Джейн вместо Мэгги, — теперь казалась не то подлогом, не то сюжетом для хоррора. Я начинала писать «Джейн», исходя из предпосылки, что моя семья занималась вытеснением ее чудовищной смерти и горевала неправильно, и собиралась деликатно обличить этот нездоровый пережиток среднезападно-скандинавского наследия — мрачный бергмановский сценарий, разыгранный в декорациях приозерного городка Маскигон, штат Мичиган, — предложив вместо него более успешную модель.

Теперь мне предельно ясно, сколь заносчиво с моей стороны было так думать. Мысль о «неправильном» или «успешном» горевании приводит меня в недоумение. За этим недоумением пробивается мощная безликая ярость — необузданный протест, зыбкое, жаркое, бурное событие, что берет начало у меня под кожей.

Фото № 1:

Детективы кольцом окружают бесформенный куль — мертвое тело Джейн. Снимок сделан из-за проволочного забора кладбища Дентон. Граница кадра срезает фигуры мужчин на уровне пояса, так что видны только полы их плащей и черные ботинки в тон. Труп Джейн лежит у их ног, голова и торс накрыты плащом. Ее белая как мел рука простирается из-под плаща над головой, будто бы она не умерла, а просто очень, очень устала.

Наследство

В одной из своих последних психоаналитических статей Д. В. Винникотт пишет: «Страх распада — это страх уже пережитого распада». Это утверждение всегда было для меня источником великого успокоения. Много лет я считала, что оно означает, что неизбежное уже позади, что ты уже побывал в самом страшном месте и возвратился оттуда.

И только недавно я поняла, что Винникотт не имеет в виду, что распад не повторяется вновь. Теперь мне ясно, что он мог иметь в виду ровно противоположное: что именно страх распада в нашем прошлом, возможно, заставляет его повторяться в будущем.

Чтобы добраться домой в Маскигон на весенние каникулы в конце марта 1969 года, Джейн разместила объявление о поиске попутки на доске объявлений Мичиганского университета. Она собиралась объявить семье о помолвке со своим бойфрендом Филом, который преподавал экономику и, как и она сама, был активистом в университетском городке. Зная, что родители будут не в восторге, она ехала одна, чтобы дать им время сжиться с этой новостью, а Фил планировал присоединиться через несколько дней. По телефону она договорилась с водителем, который назвался вымышленным именем, о чем она, конечно, не знала. Они попрощались с Филом около 18:30 в ее комнате в общежитии; ее тело нашли следующим утром в четырнадцати милях от Энн-Арбора. Она скончалась от двух выстрелов в голову: один пришелся в левый висок, другой — в левую нижнюю часть черепа. После смерти, или по мере наступления смерти, ее зверски душили чулком, который ей не принадлежал. Ее тело затащили на одну из могил маленького сельского кладбища Дентон в конце грунтовой дороги, известной среди местных как «переулок влюбленных». Ее джемпер был задран, колготки спущены, содержимое сумки педантично разложено между ног и вокруг тела, которое затем было накрыто ее плащом и брошено.

После убийства Джейн — третьего из семи — моя мать начала беспокоиться, что может стать следующей жертвой. Когда дело повисло, она не прекращала волноваться. Каждый визит на могилу Джейн был напряженнейшим предприятием — полиция предупреждала, что убийца тоже может заявиться. Оплакивать Джейн буквально означало идти на риск встретиться с ее убийцей.

Когда я писала «Джейн», я почувствовала, что этот страх просочился и в меня. Наследство. Многолетний опыт кинозрительницы научил меня, что женщина-детектив или женщина-профессор — еще одна популярная героиня — всегда расплачивается за свое любопытство и крутизну тем, что убийца начинает охоту на нее саму. Один человек подражает самым одиозным убийцам в истории. Одно убийство — один почерк. Объединившись, две женщины должны предотвратить его новые преступления — гласит синопсис фильма «Имитатор» 1995 года с Сигурни Уивер в роли алкозависимой агорафобной профессорши, изучающей серийных убийц, и Холли Хантер в роли ее напарницы, крутой бабы с яйцами.