Красные дни. Роман-хроника в 2 книгах. Книга 2

— А тебе, Михаил, поручим все хозяйство с интендантством, пропитание красноармейцев, не взыщи. Будешь крутиться за всех... Оформляйтесь пока у Дронова, в штабе.

...Вечером у Миронова за чаем собралось все командование: сам комкор, Булаткин с Даниловым, комиссар Ефремов, член Военного совета Скалов, временный начполитотдела Зайцев, адъютанты штаба Дронов и здоровенный, борцовского вида Изварин. Беседа затеялась живая, дружная, но не сказать, чтобы веселая: тревожила всех эта неожиданная передислокация при видимых успехах противника на Воронежском направлении, совершенно неясны были и виды с военным снаряжением. Миронов вздыхал, что пополнение идет в основном пехотными маршевыми ротами, тогда как у него весь расчет на кавалерию... Между прочим поинтересовался у Данилова, почему до сих пор Казачий отдел не настоял насчет переброски к нему двух кавалерийских полков с Западного фронта, о чем в Москве была полная договоренность. Полки эти он сам увел у поляков.

Политотдельцы со вниманием вникали во все эти заботы, привыкали к Миронову и новым командирам, осваивались.

— Я же из тех полков рассчитывал создать кавбригаду вроде блиновской, хотел даже наименовать в честь бывшего комиссара Ковалева! — объяснял суть дела Миронов.

— А насчет этого лучше разобъяснит Константин, — сказал Данилов, невесело глянув на Булаткина. — Он с Кузюбердиным специально выезжал в Смоленск на расследование по этим полкам, Филипп Кузьмич. Ничего путного с тех полков не получилось, братцы мои...

— Как не получилось? — загорелся Миронов.

Булаткин молча отстегнул клапан нагрудного кармана и подал ему свернутый вчетверо лист бумаги. Сказал хмуро:

— Что-то непонятное творится, братцы, насчет казачьих формирований. Не любят их там... в штабе! Когда били мы всяких походных атаманов на Салу, в плен брали, нас прихваливали, а теперь вроде как отрезало! Куды ни ткнись, двери на запоре. Надо б политотдельцам, что ли, этим заняться?

Скалов глянул настороженно в сторону Ефремова, хотел что-то сказать, но Миронов, мгновенно помрачнев над бумагой, поднял руку:

— Постойте, товарищи... Что же это такое? — Резко двинул от себя по столу бумагу в сторону Скалова: — Погубили целую кавбригаду! В седлах и при оружии! Так нельзя дальше... Я-то надеялся на этих конников, признаться, сильно надеялся! А тут какая-то недостойная, подлая игра, как говорится. Как же так, Константин Филиппович?

— За тем комиссия и ездила, чтоб все это понять, — сказал Булаткин.

— Подождите, товарищи. Давайте спокойно, — зарокотал Скалов.

Прочитали вслух докладную представителей Казачьего отдела Кузюбердина и Булаткина в РВС Западного фронта. В ней говорилось:

...Казачья бригада составлена из добровольно сдавшихся казаков Хоперского округа и сформирована штабом 16-й армии Западного фронта в бытность командарма тов. Миронова... Представляет собой в данное время не боевую часть, а беспокойную, затравленную массу, совершенно аполитичную, невооруженную и голодную.

1-й казачий полк пришел на собственных конях и седлах. С первых дней прибытия отношение к нему со стороны власти было подозрительное и недоверчивое, что больно задевало самолюбие казаков. Полк терпел крайнюю нужду в продовольствии, не видел все время горячей пищи, был раздет даже в походе. Главная причина — присылка в полк комиссаров, чуждых казакам и не знающих совершенно психологии и жизненного уклада... Полк, получив боевое задание при таких условиях, наполовину сдался полякам, и все же 200 человек возвратились обратно, несмотря на обиды...

2-й полк, узнав о сдаче первого полка, почувствовал себя еще более затравленным и осиротевшим, и, вместо того чтобы поддержать дух, комсостав поспешил издать приказ о расформировании полка...

Добровольно сдавшиеся казаки оказались в положении еще худшем, чем военнопленные белогвардейцы.

2-й полк расформированию не подлежит, его надо отвести в тыл и укрепить...

Скалов читал, слушавшие его мрачно переглядывались. Миронов хмуро смотрел в стол, воспринимая все это как личное оскорбление. Ведь не кто иной, как он сам, целый месяц убил на то, чтобы убедить через своих лазутчиков и вырвать эти полки с той стороны, сколотить особую кавбригаду в составе 16-й армии. И все увенчалось успехом! Казаки поверили, перешли на сторону Советской власти. И что же? Стоило Миронова перевести на другой фронт, на Дон, как в армию и бригаду пожаловали какие-то недоброжелатели, а то и люди с наклонностями провокаторов…