Красные искры света

– Я не знаю, что между ними произошло, – на этот раз я не соврала. Мне самой было интересно, как Яр вывернулся из объятий Карла. – Завтра Настя проснется, и спросишь сам.

– Так ты, значит, любишь ее, – задумчиво сказал Дан, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги.

– Люблю, – вздохнула я.

– А она тебя?

– И она меня.

– И вы все время ссоритесь?

Я кивнула.

– У меня такое чувство, что ты меня разыгрываешь, – признался Дан. – Настя не из тех девушек, которые сходят с ума от любви. Да и ты, если честно, на прекрасного принца не тянешь.

– Прекрасные принцы живут в сказках. А я – реальный человек. Со своими недостатками и достоинствами, – отвечала я, как-то забывшись на миг, что стала Зарецким. – Надеюсь, ты понимаешь, что я выигрываю у любого принца хотя бы тем, что не сошел со страниц книги, а имею плоть и кровь?

Даниил только хмыкнул.

– Я ничего не имею против тебя, хоть и помню, как позапрошлой зимой ты испортил Насте день рождения, а потом из-за твоих дружков нам пришлось платить ментам штраф. Но не думай, что у Насти никого нет. У нее есть я. Есть наши друзья. И мы не дадим ее в обиду. Усек?

– Усек, – отвечала я, вдруг понимая, как сильно я люблю друзей.

– Я рад, что у Насти такие друзья, – сказала я честно, и Дан почувствовал мою искренность.

Мы разговаривали недолго – еще минут двадцать, а после направились спать. Даниил, как тетушка-хлопотунья строгих правил, охранял мое тело от любых возможных посягательств, а потому заснуть сегодня на своем любимом диване мне не дали – постелили на полу в комнате Дана. Уступать свой диван случайному гостю он тоже не собирался – слишком ценил комфорт. Да я и не настаивала. Легла на матрас и накрылась одеялом.

В сон я провалилась с надеждой, что проснусь прежней, вновь обрету свое тело с первыми лучами солнца, однако этого не случилось. Спала я плохо, то и дело просыпаясь, – из-за непонятных ночных шорохов, из-за шагов соседей наверху, даже из-за дыхания Дана. И каждый раз, стоило мне открыть глаза, я хваталась за лицо и принималась ощупывать его, моля, чтобы оно стало прежним. Под утро я проснулась из-за гулкого грома и поняла, что организм Зарецкого возжелал пойти в туалет. Некоторое время я боролась с собой, прежде чем отважилась на сие действо уже во второй раз.

Я говорила себе, что все хорошо, что это просто физиология, присущая любому живому организму, и мне не стоит заострять на этом внимания. Однако страх и брезгливость полностью никуда не исчезали.

Потом я долго стояла в ванной комнате, сначала плеская в лицо холодную воду, а после разглядывая себя в зеркало. Зеркало хотелось разбить на тысячи сверкающих осколков, наступить на них и топтать, слыша звонкий хруст, однако я сдержала себя. И, глянув последний раз на бледное испуганное лицо Ярослава, я по привычке направилась в свою комнату. Там я рухнула на кровать и заснула, положив ногу на что-то мягкое и теплое. А за окном сверкали молнии и лил дождь.

Проснулась я рано, непривычно лежа на спине, закинув одну руку за голову. Было жарко – кто-то накрыл меня одеялом до самого подбородка. Казалось, что меня прожигают взглядом, однако все, на что меня хватило – приоткрыть глаза, увидеть белый потолок и закрыть глаза снова.

Спать хотелось со страшной силой.

Кто-то подул мне в лицо, и я заворочалась, натягивая одеяло до носа. Мне не хотелось вставать. Мне хотелось спать. Спать, спать и спать. Желательно много часов подряд. И чтобы никто ко мне не приставал.

– Вставай, – пропел кто-то моим голоском.

Я, вздрогнув, тотчас распахнула глаза, подскочила и встретилась взглядом с Зарецким, который сидел на полу, подогнув колени, и смотрел на меня не самыми добрыми глазами. Круги под глазами, бледная кожа, распущенные, порядком растрепанные волосы и изрядно помятое платье дополняли образ юной ведьмочки.

– Доброе утро, – сказал он насмешливо.

– Что ты тут делаешь? – выдохнула я, не сразу придя в себя. А после воспоминания навалились огромным снежным комом, и я с горечью поняла, что так и не обменялась телами с Ярославом. Господи, лучше бы я не просыпалась. За что мне это?..

– Я думал, ты мне ответишь на этот вопрос, – сказал Зарецкий вредным голосом и потряс меня за плечо: – Эй, не засыпай! Я, конечно, понимаю, что я – сова, но попробуй сопротивляться.

В его голосе звучало злорадство.

Я, щурясь от яркого дневного света, села. Желание заснуть не проходило, и моя голова то и дело клонилась то к одному плечу, то к другому. Мне, жаворонку, такие муки были в новинку. Обычно я просыпалась по звонку будильника и вполне бодро начинала собираться. Сейчас окончательно прийти в себя помогла мысль о том, что мы вновь оказались в телах друг друга. То ли колдовство, то ли безумие – одно на двоих – не отпускало нас.

– Мне плохо, – жалобно сообщил Ярослав. – Во рту сухо, как в пустыне, и голова трещит.

– Еще бы! Какого черта ты вчера напился? – спросила я сердито и неожиданно широко зевнула, рассмешив Ярослава.