Красные камни Белого

– Не алхимик, но младший директор Департамента секретных исследований! – прогрохотал Мондалумчик. Вот теперь он по-настоящему разозлился. – И первое, что ты должен был сказать о Философском Кристалле: никто, кроме алхимиков Герметикона, не знает, как его выращивать! Никто! И ты обязан прилагать все силы, чтобы выведать для нас эту тайну! Обязан!

– Извините…

Первердерей вскочил на ноги.

– Вонючие алхимики держат Вселенную за горло! Только им известен секрет Философских Кристаллов, только они поставляют их на рынок! И диктуют условия! Если бы Компания знала, как выращивать Кристаллы, стали бы мы, по-твоему, возиться с нефой и этими слабосильными уродцами – двигателями внутреннего сгорания? Нет, нет и еще раз нет! Мы способны создать кузель любого размера, поставить его в автомобиль, аэроплан, танк – куда угодно! Но проклятый Герметикон поставляет лишь большие Кристаллы и тем лишает нас прибыли! Вот для чего нужен Ахадир, Вальдемар: дать пинка нашим ученым. Возможно, на Ахадире у них получится то, что не получается на Галане.

– На Ахадире выращивают Философские Кристаллы? – Осчик совсем растерялся.

– Ученые говорят, что выращивание Кристаллов на обычных планетах невозможно. Но Герметикон их откуда-то берет, и мы считаем, что Ахадир поможет нам разобраться, что к чему. – Мондалумчик заметно успокоился: с лица сошла краснота, губы перестали кривиться, глаза потухли, и говорить он стал тише, без надрыва. – Возможно, Ахадир не единственная странная планета, возможно, есть и другие, на одну из которых наложил лапу Герметикон. Возможно, мы ошибаемся. Но Ахадир необходимо изучить! И ты, Вальдемар, должен указать нам его координаты. Если хотя бы одна из наших теорий верна, ты укажешь нам координаты будущего!

Глава 11, в которой Помпилио много говорит, Секач ругается, Осчик назначает время, а Старшая Сестра замышляет недоброе

Путешествие под конвоем неведомого импакто продлилось недолго, примерно тридцать минут. За это время экипаж «Дедушки Джо» успел насладиться фирменной истерикой от Куги («Я не хочу умирать!»), выслушать гневную тираду Привереды («Мужчины! Сделайте что-нибудь!»), отмести идиотское предложение Рыжего («Давайте спрыгнем с цеппеля!») и смириться с неизбежным. Вышедший из машинного отделения Грозный сказал, что сопротивление бесполезно и единственный выход – вступить в переговоры с засевшими в импакто людьми. Короткое заявление едва не вызвало у Куги еще одну истерику, однако несколько жестких замечаний лысого заставили девушку взять себя в руки. В итоге Мон остался за штурвалом, Тыква и Рыжий составили ему компанию, синеволосая ушла рыдать в каюту, а Привереда и Грозный вернулись в машинное отделение.

Между собой почти не разговаривали – настроения не было. Еще пару часов назад они надеялись на счастливый исход, верили, что смогут отыскать работающую точку перехода и улететь с Ахадира, а сейчас… Сейчас они чувствовали себя примерно так же, как несколько дней назад, очнувшись в незнакомых горах и обнаружив сросшегося со скалой офицера. Или даже хуже, потому что навалились воспоминания, а вместе с ними, как и обещал Тыква, пришли проблемы.

– Машинное отделение! Самый малый!