Красные камни Белого

– У нас есть страховка: оба цеппеля и семьдесят воинов, – негромко ответила женщина.

– Но мы вернули Помпилио оружие, а он бамбадао.

Об умении адептов Хоэкунса обращаться с оружием слагали легенды по всему Герметикону, и жрец не мог их не слышать. Но женщину покоробила неуверенность, прозвучавшая в голосе Алокаридаса: он что, боится?

Тем не менее ответила Старшая Сестра безмятежно:

– Один против всех? Алокаридас, ты должен понимать, что Помпилио не устоит.

– Он опасен.

«А ты хочешь крови».

Ты пропустил несколько оглушающих ударов и теперь готов мстить всем, без оглядки. Ты превращаешься в зверя, Алокаридас, неужели ты не видишь?

Старшая Сестра сжала кулачки.

– Я сделала то, что противно мне самой, старый друг: я приговорила к смерти невинных людей. Моя душа плачет, Алокаридас, понимаешь? Перед моими глазами встает горящий Мачитар, и мне плохо, потому что люди погибли из-за меня. Перед моими глазами встает горящий Мачитар, и мне плохо, потому что я вижу, что случится с Ахадиром, если мы не сохраним тайну. Но когда я думаю, что нам придется убивать, мне тоже становится плохо. Я не хочу лить кровь, но я должна. И потому не заставляй меня вредить Помпилио больше, чем решено. – Женщина помолчала. – К тому же, зачем адигену нападать на нас? Мы хорошо поговорили, он поверил и готов помогать.

– Ты сказала ему, что прошло полтора года?

– Нет.

– Почему?

– Потому что в этом случае он отнесся бы к моим словам с меньшим доверием.

Если бы не кожаная маска, Старшая Сестра обязательно заметила бы, как удивленно приподнялись брови Алокаридаса.

– Не понимаю.

– Помпилио думает, что цеппели потерпели катастрофу несколько дней назад, а значит, его брат продолжает поиски.

– Из Пустоты не возвращаются.

– Расскажи об этом тем, кто выжил в Тринадцатой Астрологической. Или самому Помпилио.

Жрец пристыженно умолк.

– Из Пустоты возвращаются редко, но это бывает, а потому Помпилио уверен, что брат ведет поиски, – продолжила женщина. – Помпилио чувствует поддержку, и это придает ему уверенности. Скажи я, что два месяца назад Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур официально признан погибшим, он обязательно начал бы подготовку к мятежу. Потому что нет ничего проще, чем убить мертвого. И по той же причине я разрешила ему говорить с людьми: иначе он заподозрил бы неладное.

Алокаридас вздохнул, проговаривая про себя аргументы Старшей Сестры, после чего повторил:

– И все-таки я не понимаю, почему ты не хочешь залезть Помпилио в голову? Послушный адиген гораздо лучше непредсказуемого.

«Ты изменился, старый друг, как же сильно ты изменился, раз не услышал моих слов… Как горько, что ты стал другим…»

Старшая Сестра поняла, что, останься у жреца силы, он бы сам взялся за адигена. И еще она поняла, что Алокаридас не успокоится, что старику понравилось ненавидеть.

– Нет времени, – холодно произнесла женщина. – Помпилио дер Даген Тур – бамбадао, человек с очень крепкой психикой. Он великолепно контролирует эмоции и чувства, и даже я не могу понять, когда он лжет, а когда говорит правду. Для полноценного воздействия понадобится несколько часов, а враги могут захватить храм в любой момент.

– Зато не будет риска!

– Будет, и еще какой. – Старшая Сестра помолчала. – Ты не хуже меня знаешь, что гипноз подавляет волю. Один-единственный приказ наложит отпечаток на весь разум Помпилио, и он потеряет возможность мыслить нестандартно. А впереди – сражение с хитрым и жестоким врагом. Нам нужен боевой офицер, Алокаридас, очень нужен.

– Загипнотизируй его после разработки плана.

– Нельзя предусмотреть всего, что может случиться во время сражения.

– Наши люди…

– У наших людей нет боевого опыта! – Разговор начал надоедать Старшей Сестре, и в голосе женщины зазвенел металл. – Алокаридас, я понимаю твои сомнения. Я разделяю их. Но пойми и ты: другого выхода нет, нам придется рискнуть и не трогать Помпилио до конца сражения.

«Во имя Отца, друг, не торопи меня! Неужели ты не видишь, как мне больно?!»

– А потом?

«Кровь, кровь, кровь… Она туманит тебя, она туманит меня. Я ведь уже сделала шаг, зачем ты снова требуешь этих слов? Зачем?»

– Мы убьем Помпилио и его людей. Уничтожим цеппель, на котором они прилетели, и обломки, о которых они говорили. И забудем о них навсегда. – Старшая Сестра твердо посмотрела на жреца: – Я приняла решение убить шестерых невинных, Алокаридас, и я их убью. Во имя нашей тайны. Во имя Отца.

– Ты спятил, Грозный?

– Впредь называй меня «мессер» и на «вы». А теперь назовись. И я сделаю вид, что не услышал твоего оскорбительного вопля.

А поскольку взгляд адигена не обещал ничего хорошего, Рыжий, поколебавшись, принял правила игры:

– Мойза Пачик.

Он ждал комментария насчет своего галанитского происхождения, но услышал неожиданно расслабленное:

– Департамент секретных исследований, я полагаю?

Добившись от собеседника признания в том, что он все вспомнил, Помпилио вернулся к благодушному тону.

– Да, – кивнул Мойза. – Специальный агент.

– Убить меня приказал Нучик?

– Ты… Вы его знаете?

– Он присутствовал на моем обеде с Нестором.