Красные камни

Кажется, я поняла, что Анна намерена сделать! Раз прозвучало слово «диспут» – а из бесед с отцом Серхио я помню правила этих умственных состязаний, в давние времена нередко имевших место в университетах, а также при королевских или иных дворах, когда встречались мудрецы, выясняющие, кто из них более достоин. Исходные тезисы сторон могли быть любыми, кроме прямой хулы на Бога, Церковь и правящих особ – а дальше полагалось средствами логики заставить оппонента либо сделать заявление, противоречащее его собственному исходному, либо впасть в ересь. Ну а поскольку учение господина Линника по сути своей является именно ересью – то мы «инквизиция», или кто? То, что обвиняемый сам числит себя коммунистом, не должно нас смущать – и в средневековье из числа приговоренных Святой Инквизицией большую часть составляли лица духовного звания – поскольку они, к сожалению, как люди образованные, были более склонны к впадению в ересь, чем безграмотные землепашцы. Кроме того, как рассказывал отец Серхио, и в Церкви в те годы творились весьма печальные вещи, причем лица, погрязшие в грехе и разврате, нередко пытались найти оправдание своим богомерзким поступкам в своевольном толковании Святого Писания, что как раз и есть ересь. Таким образом, деяния и той инквизиции были в значительной мере направлены на очищение Церкви от собственных заблудших овец – поначалу милостливым увещеванием, и лишь тех, кто упорствовал в ереси, ждал очистительный костер.

Так же, как нас учили в Академии. С идеями не борются карами – чужую идею надо сначала дискредитировать, растоптать, унизить, и по возможности публично. А уж после казнить адептов, если, конечно, они не раскаялись – ведь милосердие – это тоже оружие, в борьбе идей!

И я попрошу Анну быть милосердной к тем, кто увидит свои заблуждения. Юному возрасту свойственен максимализм – у нас в Академии есть курсант со смешной фамилией Портянка, сейчас вполне серьезный старший лейтенант, ну а в сорок четвертом, под самый конец войны, семнадцатилетний солдатик, призванный в тыловой батальон аэродромной охраны[28]. И он сам рассказывал, как однажды задержал какую-то местную женщину, ходившую в лес за хворостом и вышедшую к полосе охраны. Когда же начальник караула шутя спросил: «Рядовой Портянка, ну что скажешь, нам с этой гражданкой делать?» – то он ответил, нисколько не сомневаясь и даже гордясь: «Расстрелять как немецкую шпионку». Никого, конечно, не расстреляли, начкар и особист были вполне адекватными и опытными людьми, да и сам Портянка сейчас вспоминает тот случай со стыдом – но психология семнадцатилетних! Которые легко могут, как говорит мой муж, наломать дров, если их не сдержать.

Этот же вечер.

Дом в частном секторе на окраине Львова

– Ребята, я же как лучше хотел! Они же нам не враги, а – Партийный контроль. Как мы, за чистоту коммунистической идеи! Я и подумал, так будет лучше!

– А тебе кто дозволил? Ты думал, а они – наших арестовали!

– Так, может, еще отпустят, разберутся…

– Отпустят? Степа, а вот у меня большое сомнение, как это они на тебя вышли? Уж не тогда ли, как вас с Любкой поймали в гостинице?

– Ну… тогда! По-хорошему спросили, мы им друзья или враги? Ну, мы и… Ребята, они ведь никакие не фашисты, не капиталисты, не гестапо! Смоленцева – это наша, советская актриса, в наших фильмах снималась. Муж у нее герой, Гитлера поймал. А еще при них Сергей Тюленин был, тот самый, из «молодогвардейцев». Не могу я к ним как к врагам! Они ж свои все!

– А мы для тебя, выходит, уже не свои? Ты ведь клятву давал! Тайну нашу хранить. И никому – даже папе-маме, брату и сестре! И вообще, любое общение, кроме обычного, как по учебе, или дома с родными, без чего никак нельзя – прервать! Никаких новых связей без дозволения Комитета! Мы что, по-твоему, в игрушки играли?

– Ребята, ну как же это… Чтобы все, кроме нашей организации – враги? Даже те, кто проверенные коммунисты?

– Ты забыл, что Сергей Степанович говорил про власть партийной бюрократии? И что ей служат, нередко сами не понимая своего уклона, самые заслуженные, что были такими когда-то. И если мы хотим, чтобы по ленинским нормам было – то надо курс прокладывать, вопреки тому, куда зовут. И кому служит Партийная безопасность – ясно, партийной верхушке!

– Ребята, ну так они же и в самом деле порядок наводят. Было, в прошлом году…

– Дурак, они какую-то мелочь могут поправить, чтоб такие, как ты, им верили. Исправляя частности, не трогая главного – и в конечном счете укрепляют свою власть. А ты и рот разинул!

– Так я же думал как лучше!

– Думать ты можешь что угодно, а делать – лишь что дозволено. Без дисциплины нет организации. Вот так же в войну наши подпольщики в гестапо попадали, из-за таких болтунов.

– Да что с ним спорить – предатель!

– Миха, ну ты чего? Я ж сам рассказал, не стал скрывать!

– Склонял к предательству – думал, по-дружески, промолчу? А вот выкуси! Ты, Степа, мне всегда казался с гнильцой. И трус к тому же – тебя поймали, пригрозили, ты и поплыл, всех сдал!

– Ребята, да вы что? А-а-а!