Красные камни

Автобусы уже ожидали, отвезти прилетевших в гостиницу «Националь». В последующие два дня светская часть – экскурсия по Москве и культпоход в театр (для желающих), осмотр католического собора Непорочного Зачатия на Малой Грузинской (где должен будет проходить обряд). Знакомство с моим домом и детьми – отец был рад увидеть наконец своих внуков и внучек, а мою квартиру сочли вполне соответствующей моему положению, особенно гости были поражены домашней техникой, вроде стиральной и посудомоечной машин, холодильника, пылесоса – знаю от мужа, что в конце века этот набор будет обычным для любой семьи, но сейчас это пока еще редкость. И был еще наш РИМ (Дом русско-итальянской моды), где я, как на пресс-конференции, в непринужденной форме отвечала на вопросы. Помня, что хотя сейчас просвещенный двадцатый век, но товарищ Елезаров рассказывал, что когда в ином мире уже в семидесятые в Испанию возвращались из СССР бывшие эмигранты-коммунисты и находили там свою родню и знакомых, кто еще их помнили, – то те, узнавая этих людей, проживших сорок лет в «коммунистическом безбожии», стремились им ненароком голову пощупать, а нет ли там чертячьих рогов![38]

– Синьоры и синьорины, скажите, вы ведь верные сыны и дочери Церкви нашей? Которая убеждена, что никаких вампиров не бывает. Вспомните, откуда пошли эти сказки – из Англии и США, уже в новейшую эпоху, лет сто-двести назад. А до того какой-то Фаньер про меня вообще непристойные вещи придумывал – вы и этим грязным измышлениям поверите? Теперь решили доказать, что я не вампир? Что ж, мне опасаться нечего – видите, я серебряные украшения нормально ношу. На исповедь хожу еженедельно, как истинная католичка – отец Серхио может подтвердить. А солнечного удара боюсь не больше, чем любой человек – вы всех синьорин, что в Риме летом с зонтиками ходят, в вампирши зачислите? Хотела бы я добраться до того, кто эту ложь придумал – и, как Фаньера, заставить эти поганые слова проглотить!

Так в чем должно заключаться мое испытание? Оказывается, всего лишь в соборе после молитвы отец Эрико публично окропит меня святой водой (от которой, как посмеялся мой муж, «любая нечисть и нежить должна рассыпаться в прах»). Однако же Юрий, приказом Пономаренко назначенный главноответственным за мою безопасность, развил бурную деятельность – мало смысля в богословии (хотя, по его утверждению, был когда-то крещен в православную веру), он весьма опасался, что я как-то пострадаю от рук возможных злоумышленников. Обряд должен был происходить в трапезной (главном зале) собора, куда из притвора (той части, что ближе ко входу) вынесут малый баптистерий (сосуд со святой водой, предназначенный для крещения). Так Юрий настоял, чтобы это была не обычная чаша емкостью с ведро, а огромная бронзовая ванна, куба на три, да в ней троих таких, как я, с головой утопить можно, а не просто взять меня обрызгать – этого даже в каноне Церкви нет!

– Галчонок, ты не обидишься, если я скажу, что для меня твоя жизнь и здоровье важнее всех священных книг? Что до Церкви, то мы и так ей уступили, дозволив этот цирк. Тем более что эту ванну, оформленную как ценную утварь, мы собору в дар передаем. Я сказал, что или так, или никак – и ваши попы согласились. В малую емкость можно что-то опасное подлить – а вдруг пресловутая «аква тофана» не выдумка? – ну а в этой даже фосфорорганика опасной концентрации не даст, ведь не из ведра же будут заговорщики лить, а из чего-то карманного. И четко обговорено, что воду святят здесь, после чего емкость под постоянным контролем. Для того же и публика в соборе, не только из делегации, но и наиболее проверенные из местной паствы – тебя ведь причащать и соборовать будут, ну так не в одиночку и не первой. Лишняя гарантия, что ни в причастие, ни в елей ничего такого не подмешают – не всю же толпу травить?

Тут я даже возмутилась. Если предполагаемые заговорщики выступают от лица Церкви нашей, то причастие отравить – это что-то запредельное, никогда на такое верящий в Господа нашего не пойдет! Да, знаю, что в Священной конгрегации (она же инквизиция, та самая) «при исполнении» дозволено свою веру скрывать, вести жизнь мирянина и, теоретически, притворяться хоть муллой, хоть раввином, им вышестоящий служитель заранее этот грех видимого отступничества отпустил. Но на такое пойти – это значит уже внутренний предохранитель сломать, в душе своей католиком никак не остаться.