Красные камзолы II

— Никак нет, ваше высокопреподобие. Напротив, вам же на благо. Беглые-то все одно к войне не годны. И духом слабы, вы для них заместо отца родного будете, на руках вас носить будут ежели милость к ним свою явите. А взамен избавитесь от солдат злых и буйных, кои непотребствами всякими да нравом необузданным портят тут это… — я сбился, сглотнул и закончил фразу уже не так куртуазно как планировал: — короче, борзых и наглых мне, и вам же спокойней это самое… Они, наглые, на войне, ну, чтобы… а у вас тут гарнизон, вот.

Чувствую, как лицо заливается краской. Ну как так-то, а? Не возьмут меня в дипломаты. Хорошо же начал фразу заворачивать, и потом так лажанул в конце! Эх, надо было в школе на театральный кружок ходить. Научился бы на одном дыхании пафосный спич задвигать, сейчас так пригодилось бы! Ну или хотя бы бумажку с речью приготовить…

Архимандрит побарабанил пальцами по столу, посмотрел еще раз на векселя, вложенные в письмо Стродса, затем уставился на копию рескрипта Конференции, о чем-то размышляя.

— Список с рескрипта кто делал?

— Полковой писарь. Вон там, внизу заверено полковой канцелярией.

— Ваш полк к Рижской дивизии относится?

А это тут при чем? Хотя, может, он заметил мое смущение и просто хочет чтобы я расслабился и перестал так отчаянно краснеть? Потому и задает очевидные вопросы, чтобы я просто что-нибудь говорил и успокаивался. Наверное.

— Ну да. Командир дивизии — генерал Василий Абрамович Лопухин. Очень его люди хвалят, вот.

Его преподобие коротко глянул мне в глаза и погрузился в свои мысли. Через какое-то время он, казалось, начал думать вслух:

— А у Петра Борисовича Черкасского супружница — дочь Петра Матвеевича Апраксина. Но при этом у сына Петра Борисовича супруга из Лопухиных… Да еще и фон Мантефель бригадиром поставлен… И зачем сюда молодой двор лезет? Ничего не понимаю. — повернулся ко мне и вдруг спросил: — скажи, солдат, ты что-нибудь понимаешь?

Эээ… что?

— Виноват, ваше преподобие!

Архимандрит поморщился и махнул морщинистой ладонью.

— Да не кричи так, уши давит. Вот скажи, много ли немцев в ваш полк по зиме пришло?

Я задумался.

— Ну, так выходит, что гоподин Лебель с собой целую команду привел. С десяток уж точно будет.

— И все как один немцы?

— Нет, ну почему. Вот наш новый ротный, господин капитан Нелидов — он наш, православный природный русак.

— Нелидов? — встрепенулся архимандрит. — Из Шлиссельбурга?

— Точно так, ваше преподобие — недоуменно потянул я.

На лице архимандрита проявилось облегчение, будто разгадал какую-то загадку и принял наконец-то решение.

— Ну, тогда все понятно. А то как-то письмо этого твоего немца — он кивнул на письмо Стродса — не складывались со словами еще одного, тоже немца. Набился тут поутру ко мне на прием один…. Все что-то темнил, юлил… Лучше бы сразу так и сказал. Из Отрепьевых, мол, по протекции Черкасских в дивизии Лопухина. И сразу понятно, при чем тут дочка Петра Матвеевича и его сводный брат. Ты-то сам, солдат, православной веры будешь?

Ага. Когда-то Ефим меня учил, как правильно отвечать на этот вопрос. Я перекрестился и забормотал речитативом:

— Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия…

Архимандрит перекрестился вместе со мной, дождался, пока я дочитаю Символ Веры и с одобрительной улыбкой сказал:

— Хочу дать тебе совет, как человек поживший человеку молодому, — он встал из-за стола, подошел поближе и положил руку мне на плечо. Хм, а ведь он еще совсем не старый. Лет сорок, сорок пять, вряд ли больше. А в глазах у него — стужа и февраль. Завораживает так, что где-то в позвоночнике холод… ой, а что он мне говорит-то?

— Держись, отрок, подальше от людей веры латинской. Военное дело они, быть может, знают туго. Но вот к человеческим делам относятся без души. А без веры истинной, от сердца идущей, благого дела не сотворить.

А, понятно. Обычная высокая мудрость, от которой надо трепетать. Ну ладно, трепещу, чего уж тут.

Архимандрит вернулся к столу, прихлопнул раскрытой ладонью письмо Стродса и закончил:

— Писарь подготовит бумаги и сопроводительное письмо на то, что твой начальный человек просит. Все не дам, пусть не обессудит, но и не обижу. На словах передай — приезжал человек от Черкасских, тоже хлопотал. Перекличной и ранжирный список на передаваемых тебе гарнизонных забияк подготовят через час. До заката вы должны покинуть стены нашей скромной обители. У нас нынче ночью — архимандрит кивнул в сторону окна — молитва всенощная и освящение первого камня в основании церкви Покрова Пресвятой Богородицы. На этом таинстве мирянам быть не дозволяется. Помолись истово перед дорогой, преклони колена пред Отцом Господа нашего, очисти душу и в добрый путь. Все, ступай.

Ну ступай так ступай. Развернулся через плечо и пошел на выход. Немножко смутило, что в приемной никого не оказалось. Странно, как же так? Вроде должность у его преподобия генеральская, власти и ресурсов в его руках ого-го сколько, а охраны никакой. Впрочем, то не моя печаль.

* * *