Красные камзолы II

Снилась всякая дичь. То мужик из электрички читал мне какой-то заумный монолог и чертил пальцем на окне схемы, которые я вообще не запомнил, то какие-то мрачные личности в бронежилетах и спецназовских шлемах фехтовали на шпагах и обзывали друг друга на французском языке, то вдруг генерал Лопухин, стоя на каком-то холме в изодранном кафтане, от пояса гвоздил из пулемета по набегающим на него демонам. Потом еще капитан Нелидов выступал с пламенной речью по телевизору на каком-то иностранном ток-шоу… Всякий бред, в общем.

В конце концов я окончательно проснулся. Потыкал кулаком под голову — ну да, точно. Вот почему так неудобно. После скверного ужина поленился сделать себе нормальную подушку. Просто бросил ранец под голову и небрежно укрыл его полотенцем. Это самое полотенце во время сна сползало с ранца и я просыпался от того, что елозил щекой по грубому шву. Ругался, поправлял полотенце и снова проваливался в беспокойный сон. А еще в ранце какая-то неудобная хрень углом встала. Да так неудачно, что когда я ранец головой продавливал — эта самая хрень мне прямо в висок упиралась. Мда… Сэкономил время на создание нормальной лежанки, в итоге половина ночи псу под хвост.

Не, так не годится. Так до утра буду ворочаться. Сел на своей лежанке, вздохнул и принялся наощупь выгребать из ранца весь хлам. Заверну в камзол, положу в сторонку, а уже утром посветлу разберу что куда. Блин, капрал хренов. Какой пример людям подаю, если даже для себя комфортную лежанку не сделал?

В нашей большой палатке слышалось тяжелое дыхание десятка моих парней. Кто-то сипел заложенным носом, кто-то слегка похрапывал, кто-то сквозь сон отчаянно чесался. Пахло потом, сырыми портянками и влажным войлоком.

Наша рота уже несколько дней подряд несет круглосуточную охрану понтонной переправы через реку Аа, неподалеку от Митавы. Одна полурота днем, вторая — ночью. Остальной полк в это время спокойно обустраивается, налаживает житье-бытье. Люди роют землянки, шалаши и даже начали строить небольшие избушки для старших офицеров. Построить домик из бревен тут не такое уж и долгое дело. Особенно если он идет как времянка, без печки. Думаю, такими темпами где-то к концу недели все штабные из палаток и шатров переберутся в относительно уютные жилища.

А нам заниматься хозяйственной деятельностью попросту некогда. Мы все время там, на переправе. Потому пока плохие солдаты вместе с середнячками вьют себе уютные гнездышки и обеспечивают комфортный быт — мы, как лучшие, живем в мокрых палатках и на сырых лежанках. И наша ротная улица в лагере сейчас самая убогая. У других-то уже и дорожки песком посыпаны, и навесы над столами сколочены, и даже какие-никакие газончики из дерна выложены. Прямо парк, а не военный лагерь. А у нас — слякоть, лужи и посеревшие от грязи шатры.

Завтра надо будет напрячь нестроевых ловить солнце для большой просушки. Сгниет ведь все напрочь. Да еще бы где-то воска раздобыть, брезент заново провощить. А то при каждом дожде у нас будет не шатер, а бассейн, будь оно неладно. Другие роты, конечно, ржать будут. Мол, у них-то вон как все красиво, ладно да обжито. А у нас исподнее на шестах сушится, у всех на виду.

По идее роты в карауле могли бы менять каждый день. Сегодня одна рота, завтра — другая… Но тут есть еще… эм… обстоятельства, скажем так. Полковник Лебель сейчас в Митаве, в ставке генерала Апраксина. Секунд-майор Стродс уехал в Ригу, к армейскому генерал-провиантмейстеру князю Волконскому. Формально за старшего в полку остался командир первого батальона майор Небогатов, но с ним можно договориться за взаимный интерес. Вот капитан Нелидов и договорился, что, мол, не переживайте, господа офицеры, первая рота справится с караульной службой сама. Помощи не требуется, мы сами, все сами.

Понятное дело, что остальные командиры рот только рады инициативе доброго Нелидова. Кому оно интересно — в караулах стоять? Досмотр, опять же. Совершенно непристойное для дворянина занятие. А у нас — приказ самого генерала Апраксина. Все обозные повозки пересчитывать и через переправу пускать только то, что положено по штату. Повозки, коляски, телеги и кареты, что сверх штата — оставлять на том берегу. Дворяне, естественно, возмущаются и протестуют, грозят карами небесными… Но стоит к очередному очагу скандала подойти капитану Нелидову и назвать свою фамилию — скандал тут же утихает и владельцы сверхштатных повозок любезно соглашаются выполнить приказ генерал-фельдмаршала Степана Федоровича Апраксина.

Через полог шатра виднелись слабые отблески костра, чья-то неспешная тихая беседа и глухой стук игральных костей.

Да ну. Пойду, что ли, посижу с мужиками, пока сон не вернется. Заодно у костра просохну. А то воздух в палатке влажный, суконные кафтаны тяжелые, волглые…

Нащупываю башмаки у лежанки. Мне недалеко, так что выйду по-домашнему. Портянки парашютом, обмотки и штиблеты в сторону, все равно по темноте я их нормально не надену. Ну, пойдем, что ли, посмотрим, кто там в ночи в кости дуется.

— О, Жора! Чего, не спится? — приветствует меня крестный.