Красные камзолы (СИ)

Само ружье достаточно простое. Запаянная с одного конца труба уложена в деревянное ложе и прихвачена тремя железными скобами. Сбоку просверлена дырочка — затравочное отверстие. Курок с полкой и замком в одном корпусе просто прикручивается сбоку. Одним винтом — курок, другим винтом — полка с крышкой. Крышка — это такая штука… планка, к которой приделан небольшой щиток, внешне напоминающий ложку. Щиток — это огниво, в него бьет кремень и высекает искру. Когда крышка закрыта — планка полностью ложится на полку с порохом. Курок бьет кремнем по ложке — он самим ударом ее сдвигает, планка замка приподнимается и высеченные искры сами падают на полку. Пшшш-быдыщь! И все в дыму. Конус дыма метра полтора перед стволом и облачко диаметром сантиметров тридцать сбоку — это то, что вылетело из затравочного отверстия и прогорело на полке. Интересно, когда целая рота или полк будут палить — это ж сколько дыма будет? Думаю, побольше, чем на стадионе после гола в матче "Зенит" — "Спартак".

Самая высокотехнологичная деталь мушкета — это подогнивная пружина. Не подгнившая, не подогнутая, а именно подогнивная. В нашем шестаке все парни чуть челюсть не вывихнули, пока это слово выучили. И так, и сяк коверкали слово, пока Ефим не подсказал, что "подогнивная" — это от слов "под огнивом". Такая упругая стальная скоба, похожая на букву "Л" положенную на бок. Собственно, это она и щелкает, когда курок ставится на полувзвод и боевой взвод. Все остальное в мушкете — откровенный хенд-мейд, сделать такое можно тяп-ляп на коленке в любых условиях, не такое уж оно и сложное… А вот без пружины курок не работает. И в поле такое не изготовишь, тут нужен металл особый, кузнецом знающим сваренный.

Горит черный порох дымно, грязи после себя в стволе оставляет много. Фомин сразу нас предупредил, что чистить мушкет придется много и часто. И не только после каждой стрельбы, но и после дождя, снега, пыльной бури, падения метеоритов… Ну, про метеориты я уже сам додумал. Уж очень строгое лицо было у Фомина, когда он перечислял все невзгоды, от которого надо защитить свое оружие. В общем, у кого будет грязное и неухоженное ружье — тот будет бит палками. Все предупреждены, так что без обид. Можно ходить с засратыми штанами, но с грязным ружьем — нельзя. Все понятно? Все понятно. Вопросы есть?

Вроде нет… А, не, вон Сашка снова проявляет свое неугомонное любопытство.

— Господин ундер-офицер, а когда нам дадут пострелять? Ведь стрелять — это же основное умение солдата, мы же должны это освоить!

Фомин слегка покачал головой и ответил:

— Стрельба — это не самое главное умение солдата. Если хочешь знать, у нас в полку есть солдаты, которые прошли всю войну со свеями и ни разу не выстрелили. Солдат на войне большую часть времени ходит пешком, вытаскивает из грязи телеги и — правильно ухмыляешься, Жора. Копает. Копать вам придется много и часто. А стрельба — это уже если генеральная баталия случится. Только до нее, баталии, надо еще дойти. И обоз дотащить. И ретраншмент подготовить. А это значит — что? Это значит — хорош болтать, собирайтесь.

* * *

Был конец апреля, когда наш учебный батальон покинул загибающийся от эпидемии военный лагерь в Луге. И направились мы на соединение с остальным полком, в Ригу. Это в полтора раза дальше чем от Луги до Кексгольма. Батальон, конечно… без слез не взглянешь. Около двухсот рекрут и примерно столько же старослужащих. Тощие, не особо чистые. На рекрутах мундиры вроде новые, а уже замызганные от постоянных экзерций. До полного штата не хватает еще трех с лишним сотен солдат. Они были, эти сотни пополнения, но очень много народу слегло с тифом и дизентерией. На глаз — так гораздо больше половины лагеря. Приехавший из Риги майор, командир батальона, с кем-то договорился из начальства учебки и забрал в наш Кексгольмский полк всех здоровых рекрут. Так и набралось две сотни. Из них собственно кексгольмских — не более пяти десятков. Мда… Все-таки самое главное в армии — не ружья и не пушки. Главное в армии — это баня и сортир. И нормальный котел, в котором можно воду кипятить. И мясо варить. Мясо! Как же жрать охота, а? Но хрен там. Пасха будет где-то в мае, а пока постимся. Кашей с луком и чесноком. И с хреном, ага.

Батальонное имущество было погружено почти что на сотню телег. Колонна растянулась от горизонта до горизонта. На глаз — где-то километра два, а, может и побольше. Весенняя распутица уже закончилась, пробилась молодая травка. Большинство солдат шли босиком, повесив связанные между собой ботинки через плечо. Почему бы и нет? Земля теплая, осколков стекла, гвоздей и прочих радостей двадцать первого века на дороге не валяется, Да и сама дорога грунтовая, даже без гравийной подушки. Оно даже приятно, босиком по земле походить после долгой зимовки. Тем более местным не привыкать. Я еще в бане обратил внимание — кожа на стопе у большинства как бы не крепче подметки сапога.