Красные камзолы (СИ)

А потом… Я тут на той неделе размышлял о сословиях, высших и низших, не? Да и на господина подпорутчика волком глядел, за ту порку, что бы мне там не говорил Семен Петрович. Ну так вот солдаты — это отдельное сословие, знаете ли. Это отсюда, из солдат, пошла поговорка: "В бане генералов нет". Короче, Фомин скомандовал мне лечь на полку и взял в руки веник. А Мартин Карлович вышел в предбанник и вернулся с горшочком какой-то густой холодной мази. Которая начала немилосердно щипать мои распаренные рубцы на спине…

… и ушат холодной воды после всего, аж в глазах потемнело. Волшебство! Как есть волшебство.

Продышался. Квас — отменный. После такого пара — то, что надо.

Фомин забил трубку себе и Ниронену, раскурил обе и подал одну Мартину Карловичу.

Оба посмотрели на меня и порутчик своим фирменным холодным голосом бросил:

— Без чинов.

Фомин улыбнулся в свои мокрые усы и хлопнул меня по плечу.

— Ты не думай, что Мартын у нас бука какая. Это у него еще в свейскую войну челюсть сломана была, вот до сих пор и говорит как сквозь зубы.

Ниронен изобразил усмешку половиной рта:

— Ну так за ту челюсть мы с тобой вроде уже сквитались, а, Сашка?

Фомин рассмеялся и хлопнул по плечу уже Мартина Карловича.

— Да уж! Помню, как же!

Вот те на! Впервые у этих двоих на лице я увидел человеческие эмоции. Все-таки правду говорят — баня творит чудеса! Однако, пожалуй, не приму я их предложения общаться на равных. Попью холодного кваса да помолчу. Старшие любят так выпендриться — мол, дававй на равных. Только вот равного общения все равно не примут, раздражаться будут. Но, конечно, начало разговора хорошее. И мазь явно с каким-то согревающим эффектом. Кожу на спине уже не щиплет, а так, знаете… как пояс из собачьей шерсти для ревматика, если понимаете о чем я.

Ниронен перестал улыбаться, залпом допил квас и обратился ко мне:

— Завтра возвращаешься в свое капральство, к Иванову. Федьку вернешь ко мне.

Ну вот и посидели, блин, без чинов. Я встал и вытянулся в струнку. Мда… голышом это выглядело слегка комично, потому я немножко замешкался прежде чем сказать нечто вроде "Разрешите идти?"

Ниронен досадливо махнул рукой:

— Да сядь ты. Мы только начали. Расслабься, пей, да слушай. Не праздный разговор будет.

Я сел. Потянул кружку с квасом к себе. Фомин докурил, выбил трубку о край стола и начал:

— Ну вот, Жора. Роту ты видел. Из кого состоит, как живет. Чем дышит — тоже слегка прочувствовал. Верно?

Я растерянно кивнул.

— А теперь вот смотри какая штука выходит. Служба у нас, как ты знаешь, навсегда. Отставки никакой для нижних чинов не придумано. Для офицеров — там есть возможности, а солдатам — ни-ни. Рекрутский набор по новому уставу его сиятельства графа Шувалова — тут Фомин скривил губы, будто чертыхаясь — мда… в общем, раз в пять лет в каждой полосе. То есть у нас в Кексгольме весной набор уже был и следующий по закону будет нескоро. То, что набор провалился — всем плевать. Если вдруг будет новый добор — то отправят в него рекрутов по принципу "на тебе Боже что нам негоже". И никакой лекарь не сможет завернуть рекрута как негодного. Будь он хоть вовсе беззубый да хромой — никаких претензий, ведь не готовился боярин к сдаче рекрут. Предыдущий же набор, который до этой весны был — отменили, потому как полки и так после свейской войны вполне по штату укомплектованы. На бумаге.

— А те бумаги ты видел и сам же писал — вставил реплику Ниронен.

Фомин почтительно кивнул и продолжил:

— Наш полк сильно постарел, Жора. Сам видел, небось.

Фомин затянулся и махнул рукой. Мартин Карлович же откинул рукой свои непослушные мокрые рыжие волосы и произнес:

— Да и то. Не пошла у графа Шувалова его задумка с учебным лагерем. Но мы с того поимели какую-никакую выгоду. Потому что у нас подсуетился некий солдат Серов и рекрут мы хоть сколько-нибудь, да получили. Затем этот же солдат Серов, напомню, устроил пробежки в своем капральстве, утреннюю гимнастику и прочие забавы. Убедил создать потешный редут для тренировок. Сам учился истово и молодых рекрут рвением своим увлек. Да и я что-то сначала не подумал, и распространил эту гимнастику да рьяное обучение на всю роту. Мда… И что из этого вышло?

Ниронен затянулся, выпустил дым и досадно крякнул:

— А то вышло, солдат, что рота наша быстрее другой дюжины рот поднялась по учебной тревоге. И это на глазах у господина майора, что с хронометром смотрел да господину полковнику о том доложил. И так-то, может быть, отделался бы господин полковник благодарностью и спустил бы дело на тормозах, но… тут снова появился солдат Серов. И что он учудил?

Я уже ничего не понимал. Это меня так ругают или хвалят?

— Что учудил-то, Мартин Карлович?

Ниронен скривился и махнул рукой. Фомин же продолжил вместо него:

— А такую штуку учудил солдат Серов, что Тайная Канцелярия про нас узнала и прислала бумагу на имя полковника, в которой высказала свое удовольствие нами. Понимаешь?

Я растеряно потряс головой.

Ниронен почти речитативом, постукивая ладонью по столу, проговорил: