Красные камзолы (СИ)

И все. Кто где стоял, кто откуда стрелял, каков был замысел, как все развивалось — это капралы обсудили меж собой а мне сообщать не стали. Так, какие-то куски да эпизоды в разговорах слегка промелькнули. Посмеялись над тем наемником, который умудрился попасть под залп шести мушкетов и уцелеть. Пули сбили с него треуголку, перебили шпагу и пробили сумку на боку, а сам целехонек. Только перепуган до ужаса, непрерывно крестится да читает молитвы на латыни. Удивились везучести "кузнеца", которого сбило с ног нашим залпом, а он смог удрать. Сначала на четвереньках улепетывал, а потом продышался и бросился бежать со всех ног. Посетовали по поводу Никона — так, оказывается, звали кожевенника из Кексгольма. Он получил саблей по голове от наемника, который остался сторожить лагерь. Ефим смог взять его живым, лупанув своим фирменным прямым в голову пока тот отвлекся на Никона. Ну и все, в общем-то. Большего мы узнать не успели. Построились, перезарядили ружья, забили поплотнее пыж из просаленной бумаги, сняли штыки чтобы не мешались и — в путь. А сортировка трофеев, похороны единственного убитого нападавшего и даже доставка раненого в лазарет — это уже без нас. Причем Лука Иссаакович Симанский — тот самый дворянин с внешностью киношного Пьера Безухова — предлагал подвезти несчастного Никона до ближайшего полкового лазарета или иного какого врача, но Ефим почему-то отказался. Сами, мол, управимся, не смеем вам надоедать.

Мы теперь изображаем из себя мобильную пехоту, хе-хе. Двое едут на бричке, с мальцом и тучной женщиной, двое на подножках кареты княжича и Сашка на запятках. Доволен, небось, как слон. Ведь ему оттуда видно больше, и не собьют те, до кого он задираться будет. А он будет, он такой.

Меня же боярыня взяла в оборот и вынудила сесть внутрь кареты.

Так и сказала:

— Ну что же вы, милый мальчик! Садитесь к нам в дормез! Будете нас охранять прямо отсюда. Не все же моему супругу с обнаженной шпагой сидеть да сторожить! Тем более он будет занят беседой вон, с Лукой Иссааковичем — и кивает в сторону мужчины с внешностью Пьера Безухова, которому княжич тоже предлагает сесть в карету.

Я попробовал несмело возразить, что, мол, да я и так как-нибудь управлюсь, но княжич покровительственно хлопнул меня по плечу и сказал.

— Да не теряйся, солдат! Садись. Будешь потом всем рассказывать, что ехал с князьями в одной карете! — и подмигнул так покровительственно.

А я и не теряюсь. Ну, то есть мне не по себе, конечно. Но не от близко стоящих высокородных князей, а просто… Отходняк колотит. Дрожу как осиновый лист, несмотря на летнюю июльскую жару и плотный камзол. А еще нательная рубаха пропотела так, что я чувствую запах собственного пота. И вот таким дрожащим вонючкой в карету к ним лезть? Что-то так себе идея. Ну как это какое-нибудь вопиющее нарушение этикета? И они сейчас улыбаются, а потом спину на лоскуты распустят? Хотя, с другой стороны, мне же все равно надо как-то пробовать с ними разговор завести. Да и барышня вроде бы словоохотливая. Погреть уши не помешает.

На вид ей лет двадцать пять, не больше. Ненамного старше меня. А одета не так, как другие дамы, которых я видел в этом мире. Обычные женщины здесь как одеваются? Примерно как мусульманки с Кавказа или Средней Азии в моем мире. Никакой косметики, минимум украшений, строгое платье в пол, длинные рукава и обязательно платок на голове. Такой, чтобы полностью закрывал волосы, лоб и щеки. Причем так выглядят все — от крестьянок до зажиточных мещанок и прочих продавщиц на рынке. Я прям даже первое время думал, что попал в какой-то параллельный мир, где в России повсеместно внедрили ислам. Это уже потом выяснилось, когда Ефим взялся меня учить молитвенным правилам, что так положено ходить женщинам во всех авраамических религиях. Не только в магометанстве, но и в иудаизме, и в христианстве.

И имена тут… Иссаак и Абрам — это вполне христианские имена, а не особенные еврейские как в моем времени. Потому Лука Иссаакович — это нормальный православный человек. Да и боярыня, Мария Абрамовна Черкасская — тоже вполне православная. Как и ее отец, Абрам Федорович Лопухин — вполне православный русский и ни разу не еврей. Непривычно как-то.

Так вот Мария Абрамовна одета совсем не так, как другие женщины этого времени. Во-первых, никакого головного платка. Светлые волосы уложены в прическу, лоб, щеки и шея открыты. На голове кокетливая шляпка, закрывающая лишь макушку. Платье по местным меркам весьма открытое и фривольное. Потому как я запросто могу разглядеть ее обнаженные ключицы. Рукава платья не доходят даже до локтей, а тонкие светлые перчатки — до середины предплечья. То есть между перчаткой и рукавом виден обнаженный дамский локоток. Это… очень так непривычно. Ощущения у меня были, как если бы на урок математики вместо нашей школьной Елены Петровны пришла бы молодая практикантка из педучилища в мини-юбке и открывающем живот топике. Какой там Лопиталь с Тейлором, я вас умоляю!