Красные камзолы (СИ)

Никакой брезгливости не было. Вообще ничего не чувствовал. Или это потому что отходняк после боя, или меня контузило. Вроде в книжках про войну пишут, что когда рядом что-то взрывается — то человек контуженный ходит. А контуженные — они вроде ведут себя… ну, как пришибленные, что ли. А вот интересно, когда солдаты похоронных команд павших с поля боя к могилам таскают — они то же самое, как и я сейчас, ничего не чувствуют? Впрочем, нет. Не хочу этого знать.

Вот и его разодранная сумка. Что там у нас? Ух ты, пижон. Фонарик, зажигалка… В воду. Компас… безумно жалко, но тоже в воду. Аптечка в черной пластмассовой коробке… Блин, и надо бы в воду, но у меня там кто-то из бойцов упал. Может, пригодится? Открываю, перегружаю себе в накладные карманы камзола бинты, шприц-тюбики и пару прямоугольных пенальчиков с таблетками. Это ненадолго. Вот своего бойца вылечу — и выкину. Обещаю.

Так, а это что? Оп-па! Золото. Небольшие стограммовые слитки, с печатями и выбитыми на поверхности какими-то цифрами. Спасибо тебе, неудачник Юнаса. Мне пригодится. Деньги не пахнут.

Сколько их тут? Раз, два, три, это не то, это тоже… А, вот еще, и вот. Пять. Полкило золота. Интересно, это много или мало? Пусть будет, у меня и того нет.

Все. Рваную сумку тоже в воду. Пора возвращаться. Меня там, небось, уже заждались. Еще шпагу найти надо, что у кареты уронил. А по хорошему — так и пистолет шведа. Где он его обронил только, у кареты или уже тут? А, пусть его.

Возвращаюсь обратно по звериной тропке. Вскоре лес расступается и я угадываю в лунном свете нашу прямоезжую дорогу. Вдалеке виднеется отблеск костра. Ого! А далеко мы убежали, оказывается!

* * *

— Стой, кто идет? — о, это Никита. Хорошо, что посты выставлены. Значит, в лагере порядок.

У ярко разгоревшегося костра собралась вся компания, вместе с Генрихом Филипповичем, Лукой Исааковичем, кучерами и всей моей дюжиной. Уже неполной.

— Серов! Живой! Ну слава Богу! — это майор Стродс. Молодец старик, принял командование в мое отсутствие. Впрочем, о чем я? Так и должно быть. Стродс хоть и интендант, а все равно офицер. И в армии не первый десяток лет. Разумеется, он взялся рулить растерявшимися солдатиками — Чего весь в крови? Ранен?

— Никак нет, ваше высокоблагородие. Это не моя кровь.

— Настиг все-таки налетчика? Молодец! И что с ним?

— Он пытался от меня гренадой отбиться. Ну сам на ней же и подорвался. Прав был ундер-офицер Фомин — баловство эти гренады. Все время взрываются не так как надо.

Вся наша братия с облегчением рассмеялась.

— А тело где?

— В озеро останки покидал. Нечего его по христиански хоронить, Генрих Филиппович. Он Сашку убил. Так что пусть его раки хоронят.

Генрих Филиппович поморщился, покачал головой с неодобрением. Затем указал в сторону костра.

— Живой твой Сашка. У разбойника нож в шейном платке завяз. А Сашка просто перепугался и в обморок упал.

Живой? Сашка? Я неверяще посмотрел в сторону костра. И точно! Вон, сидит, бледный как полотно и обреченно смотрит на огонь. Без камзола, в одной нательной рубахе, прижимает к шее какую-то тряпку…

— А вот Ереме худо пришлось — продолжил Стродс — Схватил пулю в ногу. Солдаты говорят — налетчик из допельфастера палил?

Допельфастер?

— Это такой двуствольный пистолет, которыми раньше конные рейтары воевали. Редкое старое оружие, странно его видеть в руках обычного разбойника. Так что поторопился ты с телом, Серов. Надо бы подробнее с ним разобраться, как рассветет. Или он убежал, а ты мне тут сказки рассказываешь, а?

Это хорошо, что люди сами смогли себе объяснить, почему вдруг швед с одной руки два раза подряд выстрелил. Только вот местным шмонать тело моего современника… не надо им этого.

Я насупился и наклонил голову.

— Не вру, ваше высокоблагородие. Виноват, ваше высокоблагородие. Только вот у нас же вроде другая задача. Может, в ближайшем городе какого-нибудь полицеймейстера озадачим? Нехай ковыряются, это их работа.

Майор Стродс гневно сверкнул глазами, но вслух сказал другое.

— Ступай пока. Ребята говорят, ты в лекарском деле смыслишь. Попробуй помочь солдату.

* * *

До рассвета никто из моей дюжины так и не заснул. Две пары ходили караулом вокруг карет со спящими боярами. Степан остервенело чистил свой мушкет. Запальное отверстие, полка, ствол внутри и снаружи — все уже было отдраено до зеркального блеска, а он все тер и тер ружье ветошью. Никита кипятил воду в одном чугунке, а во втором взялся варить кашу на утро. Я возился с Еремой.