Красные холмы (СИ)

   - Послушай... Конечно, я не ожидал, но... ты моя жена... Ну, хватит хныкать. Никуда не денусь и вообще... ребенок все же.

   Как стыдно! За себя и собственное уродство. Да как она посмела рассчитывать на любовь? Таким убогим даже мечтать о ней нельзя. Илонка отважилась - и вот расплата: жалость, смешанная с гадливостью, на любимом лице. Лучше бы и вовсе не знакомилась с черноглазым красавцем. Она ведь смирилась с тем, что замуж никогда не выйдет, и даже не чувствовала себя обделенной. Потом появился Яноро, и она, дура, поверила, что заслуживает любви и счастья. Как больно просыпаться...

   - Прости... - пробормотала она. - Я знаю, какая я. Прости, что не сказала...

   Хотела отвернуться, но не смогла. Он скоро уйдет, не может не уйти. Так хоть насмотреться напоследок, налюбоваться.

   - Не к сестре я ездил, - голос чужой, стальной, холодный, - а глаза вернуть. Хотел обрадовать тебя. Кто ж знал, что так выйдет... Подумать мне теперь надо, привыкнуть. До сестры отправлюсь. Но ты не плачь - вернусь я.

   Ну вот: все, как она и думала. Это он сейчас обещает вернуться. А там повстречает какую красавицу, и забудет о никчемной Илонке. Не расплакаться не получилось. Зарыдала в голос, закрыла лицо руками, метнулась в угол, ссутулилась.

   Шаги. Яноро подошел. Неловко положил руку на плечо и проворчал:

   - Да хватит ныть! - подхватил ее на руки и, отнеся на ложе, укрыл одеялом. Погасил лампады и задул свечи. - Сказал же, никуда не денусь. Вернусь. Спи давай. Ночь на дворе.

   Да как тут уснешь? Но она притворилась, зажала рот руками и попыталась унять дрожь в плечах. Потом услышала, как хлопает дверь, и больше себя не сдерживала. Умереть бы! Вот прямо сейчас пойти да утопиться... Нет, нельзя. Руки легли на живот, и сквозь слезы пробилась улыбка. Яноро, конечно, уйдет, зато ребенок останется. Он будет любить Илонку несмотря ни на что, несмотря на уродство. Просто так. Просто потому, что она - мама. Все не зря. Может, со временем она и возненавидит любимого, но за дитя ему спасибо.

   ***

   Яноро сбежал. По-другому и не скажешь. Добрался до ближайшего трактира, на последние деньги нанял извозчика и приказал ехать до Кечи - городка, где жили Талэйта с Барто. Сестра поймет и, может быть, одобрит. А все-таки он подлец. Мерзавец и трус. Утверждал, что вернется, но не уверен, что исполнит обещание. О ребенке, впрочем, позаботится. Для этого достаточно приезжать примерно раз в полгода, а то и год. С деньгами, разумеется. Главное при этом не смотреть в глаза Илонке.

   Яноро всегда был неравнодушен к женской красоте. Его полюбовницы были если и не красивы, то хотя бы привлекательны. Какая насмешка, что его женой стала Илонка. Певунья. Ласковая, теплая и... уродливая. Скоро он ее забудет. А как иначе? Невозможно смотреть на нее без отвращения. Не сможет он прожить всю жизнь рядом с... такой.

   Вот и Кеча. Городок не сильно отличался от деревни. Разве что дороги кое-где выложены камнем. Расспросив местных, Яноро узнал, где живет Барто Келети, и без труда нашел нужный дом. Беленые стены, украшенные резьбой окна, расшитые занавески, опрятный двор - похоже, семья Келети и впрямь не бедствовала. На стук открыла сестра - тоже, как Илонка, брюхатая. Прижала руки к щекам, на лице - удивление. Обняла и заверещала:

   - Братик! Да как же... Я-то думала: куда пропал, мне ни словечка не сказал! Как в воду канул, - она расцеловала его, пригласила в дом и снова запричитала: - Я боялась: вдруг тебя и в живых нет. Корила себя, ругала на чем свет стоит! Ну хоть бы весточку через кого прислал...

   Яноро прервал ее сердито-радостные восклицания.

   - Знаешь, а я зрение вернул, - произнес он с улыбкой.

   Талэйта сначала не поверила, потом ахнула и захлопала в ладоши. Через минуту спросила:

   - Ну, ты хоть как? Рассказывай. Не обженился еще?

   - Нет, - вот и ложь. Вот и предательство.

   Вернулся из лавки зять. Поприветствовал, начал расспрашивать, а там и время ужина подошло. Вроде еда не хуже, чем дома, даже лучше: густая мясная похлебка, мягкий пшеничный хлеб, а почему-то кажется пресной и безвкусной.

   Барто с Талэйтой, похоже, счастливы, оба так и светятся. А Яноро смотрит на них и чувствует себя чужим - была у него сестра, а стала мужняя жена. Теперь брат в ее жизни хоть и дорогой, а только гость. У него же никого близкого не осталось. Только та, которую он не может любить. И не любить тоже не может.

   Небо хмурилось - весна в этом году выдалась отвратительной. Гнилостный, неприятный воздух. Все чаще Яноро вспоминал счастливые дни, когда мир наполняли живые звуки и ароматы. Теперь же только тусклые краски и больше ничего.

   Он уже две недели здесь, и чем дальше, тем большим чужаком себя чувствует. Еще чуть-чуть, и станет назойливым гостем. Куда идти? Илонка есть. Он любит ее, теперь точно знает, что любит, а видеть все равно не может. Как быть? Может, привыкнет и к этому пятну, и к искореженным губам? Нужно хотя бы попытаться, а для этого - вернуться...

   Пока Яноро жил у сестры и зятя, он мастерил стрелы и продавал. На извозчика монет с избытком хватит.