Красные курганы

Пауза длилась с минуту, наконец гость соизволил разжать рот.

— Гадаешь, поди, за каким лядом я к тебе явился? — криво усмехнулся он.

Гадать, зачем Ярослав пришел в столь неурочный час, можно было до бесконечности, однако Константин этим заниматься не собирался, резонно рассудив, что ему и так все скажут. Ни к чему ночному гостю хитрить перед беззащитным узником.

Говорить об этом вслух он, правда, не стал, напротив, решил подтвердить:

— И впрямь ума не приложу, к чему это ты вдруг тут появился.

— Проститься пришел, — пояснил его собеседник. — А то худо мне, — честно сознался он. — Сдается, что долго не протяну. Басурманские сабли бьют посильнее рязанских мечей, — не преминул он намекнуть на свои предыдущие раны. — А ты поближе ко мне сесть не хошь? — спросил он, указывая на лавку, стоящую с другой стороны стола.

— А мне и тут хорошо, — спокойно ответил Константин.

— Спужался, — удовлетворенно протянул Ярослав.

— Думай как хочешь, — вновь не стал спорить рязанский князь. — Но, судя по твоим людям, скорее ты меня боишься.

Ярослав с видимым усилием расправил плечи и грозно посмотрел на дружинников, которые продолжали стоять возле ступенек.

— Ну! — рыкнул он грозно, и они нехотя подались к выходу.

— Мы у самой двери будем, — предупредил один из них. — Ежели что, так мигом поспеем.

И непонятно было, кому адресованы эти слова. То ли Константину, чтоб не думал дергаться попусту, то ли самому Ярославу. Впрочем, это не важно.

— Токмо ты ликовать не торопись насчет моей смерти, — предупредил Ярослав, недобро ухмыляясь.

— А я и не думал, — вздохнул Константин.

— Правильно, — одобрил Ярослав. — Потому как тебе на тризне погулять не удастся. Не ведаю уж, когда именно моя душа с телом расстанется, зато точно знаю, что тебе и до завтрашнего утра дожить не суждено.

— Значит, сдохни ты сегодня, а я завтра, — подытожил Константин и уточнил: — Это ты так решил?

— А то кто же, — спокойно откликнулся Ярослав. — Вот перемолвлюсь с тобой словечком напоследок, да и приступят мои вои, помолясь.

— В таком деле молиться… — задумчиво протянул рязанский князь и полюбопытствовал: — Это каким же богам?

— Да не важно, — небрежно отмахнулся Ярослав. — У моего Кулеки один бог в душе — я. Вот как повелю, так он и сделает. Может и вовсе без молитвы тебя порешить.

— А я ведь тебе под Коломной жизнь оставил, — напомнил Константин.

— Ну и дурак, — спокойно ответил Ярослав.

— Знаю, злобствуешь ты на меня за то, что я княжество у тебя отнял, — продолжал Константин. — Что ж, могу обратно вернуть.

— Все грады? — уточнил Ярослав. — И Владимир с Ростовом, и Суздаль с…

— Их не могу, извини, — перебил рязанский князь. — К тому же они никогда твоими и не были. А вот Переяславль отдам.

— Ишь ты, — подивился Ярослав. — А ты скупердяй, оказывается. Речь о твоей жизни идет, а ты одним городом отделаться захотел.

— Ты же знаешь, я свое слово держать привык. То, что обещаю, и впрямь верну, если ты мне дашь свободу. Остальное… — Константин даже не стал договаривать — и без того все понятно.

— Думаешь, будто княжич Святослав сумеет все без тебя удержать? — усмехнулся Ярослав. — Напрасно. Не станет тебя, и все отчины без твоего дарения моими станут.

— А осилишь? — пришел черед усмехаться Константину. — Лучше вспомни, сколько раз я тебя бил.

— Ты бил, а я уцелел, — нашелся его собеседник. — Зато теперь я разок ударю, и с тебя довольно будет.

— Чужими руками, — заметил узник.

— Дружинники мои, стало быть, и руки мои, — возразил ночной гость. — А тебе я лишь одно могу предложить перед смертью. Помолись напоследок, ежели душа просит. Попа, правда, для исповеди не позову. — Он развел руками. — Ни к чему мне лишний видок. Развяжет язык, тогда придется лишний грех на душу Кулеке класть. А то, если хочешь, мне покайся, — предложил он после паузы.

— Нет уж, уволь, — улыбнулся Константин и медленно сдвинул руку чуть ближе к тому месту, где лежал нож.

Он даже почти нащупал его кончиками пальцев, оставалось только выбрать удачный момент. К тому же на ум пришла неплохая идея. Сработает, нет ли — бог весть, но попробовать стоило.

— Ну, как знаешь, — разочарованно произнес Ярослав.

Не то чтобы он жаждал услышать от рязанского князя какие-нибудь сокровенные тайны. Гораздо больше его расстроило иное. Он-то, когда шел сюда, — чего уж перед самим собой скрывать — надеялся увидеть страх на лице человека, приговоренного к смерти, полюбоваться тем, как тот ползает у него в ногах, униженно умоляя сохранить ему жизнь, а что на деле? Да ничего. Рязанец спокойно сидит и даже разговаривает без дрожи в голосе.

Лишь один раз Ярослав слегка оживился, после того как Константин предложил ему Переяславль. Думал — вот оно, началось. Сейчас один за другим отчины возвращать начнет, а там как знать, может, и Рязани своей не пожалеет. Ан нет. Как нищему на паперти, куну метнул и больше ни-ни.

Словом, все не то и не так. Получилось не торжество над поверженным врагом, а черт знает что.