Красные лисы

– Мы, Василь тут уши мозолить не приучены, тут тебе не Москва. – Подколол он меня. Вот же шельмец! – Короче так, ща я уточню у кума. И это… тебе, когда удобней забрать?

– Ну так давай с утра? Часиков в семь если подъеду «нормуль»?

– «Нормуль»? – Не понял слова он.

– Ну в смысле «нормально», «сойдет»?

– Нормуль! – Передразнил он меня.

– Только Гриша, это… с подводой пособи. Мне не с руки будет переться утром на завод транспорт выпрашивать.

– Да не вопрос. У меня как раз дед Федя будет под рукой. – Мы ударили по рукам и разошлись как в море корабли. На прощанье я спросил:

– Григорий, а фамилия у тебя какая? – Тот изобразил мой «оперский» прищур и с характерной интонацией спросил:

– Фамилия у меня военная, секретная. С какой целью интересуетесь, товарищ? – Мы оба заливисто заржали. Выходя с кабинета, я вытирал с глаз выступившие слезы. Уже закрывая дверь, он выкрикнул: – Соколов я, Григорий Дмитриевич.

– Лады Дмитриевич, удачи.

***

Утром я был на месте с деньгами, ибо грех подводить хороших людей. Дед Федор стоял у крыльца и похлопывал по гриве свою савраску и нашептывая ей какие-то только им понятные комплименты. Я удивился, когда Гриша, хлопнув меня по руке, зашёл за здание и вывел велосипед. Закинул его в бричку и мы тронулись.

Заехав на колхозный склад, открыли общими усилиями громадные створки, пропуская подводу во внутрь. Дед Федя, загнал свой «пипелац» в глубь не разу не сомневаясь, что сможет там развернуться. Через огромные решетчатые окна без стёкол, внутрь проникало достаточно света. Внутри все было заставлено коробками и стеллажами. Взяв с ближайшего две пары рабочих рукавиц, Гриша одну протянул мне. – Это чтоб руки не поранить и занозу не вогнать. – Я надел, и мы пошли в дальний угол. Света там было по меньше, но мне его хватило чтобы прочитать надписи мелом на бочках. На одной стояло – «икра осетровая, два пуда», на второй надпись гласила – «вино столовое, красное, полусладкое «Изабель»». Кряхтя и поругиваясь, мы погрузили тяжелые бочки, затем прошли в другую часть склада, где на толстом слое соломы лежала освежёванная туша барана накрытая мешковиной. Опять же общими усилиями обмотали её мешковиной, подвязав хорошенечко бичевой и перегрузили на солому подводы. Выехав на свет божий из складского сумрака, я спросил. – Ну, что Григорий, давай посчитаемся для «порядку». – Тот залез в нагрудный карман гимнастерки, вытащил накладные и начал в них, что-то писать, подложив снизу свой кожаный портфель. При этом он приговаривал:

– Значит так. Ты у нас старший по «продпитанию» рабочих в поле. Получил… – Далее он в бланк занёс всё, что мне продал, указал цену и количество. Затем размашисто расписался и вытащив из портфеля печать, дохнул на нее и шлепнул по бумаге. Я стоял с обалделым видом. Будучи дитём капиталистической системы я уже думать забыл, что формула деньги-товар-деньги в стране советов не котируются вообще. И стоит тебе попасться с каким-либо товаром на который не оформлены бумаги и всё… «трындец» и карачун. Будет картина Репина – «приплыли». Короче попадешь ты легко и надолго как расхититель социалистического хозяйства. И доказывай потом, что ты не папуас. Я и думать не думал, а оно вон оно «чё», «Михалычь»… , точнее Дмитриевич. В общем, Гриша всё предусмотрел и подставлять из-за меня свою задницу был не намерен. Один бланк дал мне, второй положил себе в портфель и «выжидательно» уставился на меня. Я, наблюдая за магией легализации, нелегитимных действий слегка «подзавис», а потом опомнившись быстро вынул пачку денег и стал отсчитывать.

– Двести два…, двести три и добавив еще два рубля купюрами по рублю, получилось тютелька в тютельку – двести пять рублей, ноль-ноль копеек. – Я замялся, а затем спросил. – Гриш, что с меня за твои услуги? Тот протестующе замотал руками.

– Ты «чё» Василь? Я же не торговка на рынке! Всё «чин-чинарём». По рукам и ладно. – Потом он слегка задумался. – Слушай, ты как-то говорил, что с начальством завода на «коротке». «Мож», поможешь? У меня трактор стал, в ступице подшипник полетел. Спроси там у своих, вдруг есть что на складе, а я щедро отдарюсь. Сейчас самый сезон, а у меня трактор на приколе. Сам понимаешь, не мужиков с бабами же в сеялки-веялки впрягать. Так как? Попробуешь?

– Да, какой вопрос! В лепёшку расшибусь, а найти попробую. – Сказал я ему твёрдым тоном, только ты мне марку запиши, ну или как вариант размер подшипника.

Пришлось нам пару километров проехать в поле, по среди которого мощным изваянием застыл неказистый трактор «Сталинец», а вокруг него козликом скакал механик этой самой бандуры и монтировкой пытался отодрать засохшие, пудовые куски грязи от своего аппарата. Замазюкан он был с головы до ног в горюче-смазочных материалах. Даже на носу застыл росчерк грязного масла.

– Никита! «Никитос», дуй сюды! – «Замурзаный» парень подбежал и сразу же начал брать быка за рога. – Ну, что «Дмитричь», получится с подшипниками «чегось»?