Красные меченосцы

Ванька-встанька провожал нас в школу, приходил на большой перемене и обязательно дожидался у дверей школы конца занятий. Его всё учителя знали, и сам директор всегда здоровался с ним за руку. Ваня сам протягивал ему два пальца и говорил:

— Здравствуйте, Павел Константинович!

— А, Чумаков-младший! — говорил директор, пожимая Ванины пальцы. — Здравствуй, здравствуй. Ну, как дела, как жизнь? Скоро ли придёшь учиться?

— Как мамка портфель купит, так и приду, — обещал Ваня и обязательно справлялся: — А как наш Коля учится?

— Неплохо, пожаловаться не могу.

— Смотрите же, двоек ему не ставьте. Его тогда мама будет ругать.

Директор только руками разводил:

— Будет хорошо учиться — не будет двоек, а коль плохо…

Ваня начинал часто-часто моргать рыжими ресницами и пыхтеть, как ёж.

— Нет, всё равно нельзя ему двойки ставить, — доказывал он Павлу Константиновичу. — Вы думаете, ему легко учиться и со мной нянчиться? Ему уроки надо делать, а я к нему пристаю, как репей. Или возьму и куда-нибудь запропаду…

— А зачем же ты запропадаешь?

— Маленький я ещё, несмышлёный, — вздыхал Ванька-встанька. — И когда я только вырасту и слезу с Колькиной шеи?

После уроков он набрасывался на всех, кто выходил из школы:

— Что вы сегодня проходили?

Он внимательно выслушивал всё, что ему говорили, а затем сообщал сам:

— В пятом «В» про океаны проходили и про дроби, а в первом «Б» про «кот» и про «му».

А если Ваня замечал кого-нибудь во дворе школы после звонка, хватал его за рукав и тащил в учительскую:

— Ага, опоздал! Идём, идём. Сейчас тебе как поставят двойку за поведение!

В этом году ему наконец-то купили новенький портфель, и он сел за парту в первом классе.

— Хватит, Ванюшка, понянчился я с тобой. Теперь ты уже большой, сам школьник… Значит, больше ты ко мне не приставай. Теперь у тебя тридцать дружков-приятелей, вот с ними и водись.

Ванька-встанька сказал «хорошо» и целую неделю не подходил ни к брату, ни к нам. Но потом всё пошло по-старому. Скучно ему было в своём первом классе. Все там только учились отличать одну букву от другой, отнимать от трёх палочек одну, а Ванюшка умел и читать, и писать, и считать до ста. Это мы его выучили. Он опять начал к нам липнуть!.

— А что у вас проходили?

— То проходили, что тебе ещё рано знать! — шипел Коля. — Когда будешь в пятом классе, тогда и узнаешь. Делай свои уроки и не мешай нам…

Ванюшка откатывался в сторонку.

— А я уже сделал. Можешь проверить…

Недавно он поймал меня у калитки их дома.

— Ты «У лукоморья дуб зелёный…» знаешь?

— Знаю.

— Докуда знаешь? До головы знаешь?

— Своими словами знаю.

— Я тоже знаю, А сначала наизусть знаю. Хочешь — скажу?

Я не успел ответить, как Ванюшка посыпал, точно из скорострельного пулемёта. Еле я его остановил.

— Молодец, — говорю. — Только зачем же мне рассказывать? Я и так знаю.

— А дальше головы знаешь?

Хотел я сказать, что знаю, да вовремя спохватился. Он бы пристал тогда на весь вечер.

— Нет, — говорю. — Дальше мы ещё не проходили.

— Не проходили? Значит, не соврал Коля. А я думал, что он просто не хочет со мной нянчиться. А когда будете проходить?

— Наверно, завтра на уроке литературы, — сказал я.

Это была правда. В пятницу первый урок была литература.

В нашем классе все любят литературу и на уроках сидят тихо, чтобы ни одного слова не пропустить. Марья Филипповна ходит по классу и спрашивает. Слышны только её шаги да голос того, кто отвечает. В пятницу она первым вызвала Колю. Он разбирал третью песню из «Руслана и Людмилы». И только он прочитал наизусть:

Вблизи осматривая диво,
Объехал голову кругом
И стал пред носом молчаливо;
Щекотит ноздри копнём,
И, сморщась, голова зевнула,
Глаза открыла и чихнула…—

как в классе кто-то глухо чихнул. Мы даже вздрогнули все, а потом не удержались и начали смеяться.

Марья Филипповна тоже засмеялась:

— У нас в классе собственная «голова» завелась. Если она действительно немножко простужена и чихнула не умышленно, то скажем ей «на здоровье».

Мы хором сказали «на здоровье», ещё немного посмеялись и успокоились.

— Будем продолжать урок, — сказала учительница. — Только должна заметить, что «голова» наша не очень вежливая. Она так и не сказала нам «спасибо».

Мы переглянулись. Кто же это у нас такой невежливый? «Спасибо» так никто и не сказал. Коля хотел продолжить ответ, но кто-то снова чихнул.

— Ребята. Вы ведёте себя как маленькие! Кто это на уроке вздумал шутить?

Опять мы все посмотрели друг на друга. Все молчали. Марья Филипповна рассердилась:

— Может быть, мне уйти из класса, пока…

Она не договорила. Снова кто-то чихнул.

Марья Филипповна решительно направилась к двери. Но тут поднялся староста класса и сказал:

— Марья Филипповна, это не мы, честное слово, не мы. Это в шкафу…

— Что? Как это — в шкафу?

— Честное слово! Сначала я думал, что мне просто показалось, но теперь я знаю точно, я следил.