Ночь – и небо тёмное-тёмное, но повсюду светло. Луна заливает всё вокруг серебристо-белым сиянием. По стволам деревьев ползут вверх, переливаясь, искристые голубые нити – словно вены, питающие кроны жизненной силой, идущей от корней.
Моё тело, в отличие от живого, светящегося леса, чёрное и прозрачное – как пустота. Только силуэт очерчен по контуру тонкими мерцающими линиями. Я с трудом могу распознать цвет, не говоря уж о том, чтобы его описать. Он как будто бы красный и синий одновременно.
Вдалеке, за деревьями, есть небольшая поляна с каменными дольменами, освещёнными лунным светом. Раздвигая ветки и высокую, по пояс, траву, иду туда. Кажется, я, сам того не желая, проследовал за Кирой в мир теней. Что ж, а здесь вполне себе уютно. И ничуть не страшно – от кого же она хотела тут защищаться?
Картина, открывающаяся взору, завораживает. Всё пропитано особой, тонко вибрирующей, погружающей в транс атмосферой.
Повсюду, на широких, низко спускающихся на поляну ветвях деревьев висят засушенные пучки диких трав, цветов, кореньев и ягод. Чего тут только нет. Нашлись и лаванда, и мак, которыми так крепко пахло в моей комнате. А ещё можжевельник, розмарин, мандрагора, белая лилия, клевер, каштан, зверобой, вереск и даже загадочные волчьи ягоды. В центре поляны на красноватых углях тлеют, распространяя ароматный молочный дым, смолы, похожие на ладан. Рядом стоит прозрачный кувшин с высоким узким горлом – будто алхимический сосуд – в котором бурлит, вскипая, сверкающая голубоватая жидкость. Огня нет. Вместо горелки сосуд подогревает лунный луч, который падает сверху на стекло и, преломляясь, словно в увеличительной линзе, наделяет воду люминесцирующим мерцанием.... А есть ли там вообще вода, или эликсир готовится только из лунного света и трав?
Перед кувшином, боком ко мне, стоит Кира. Абсолютно голая! Викканские татуировки на её обнажённом теле горят серебристо-голубым цветом, будто напитавшись лунным сиянием. Они всюду: на шее, плечах, под ключицами, в центре груди, у солнечного сплетения, внизу живота и, кажется, даже ниже… Я впервые вижу изгибы её фигуры, потому что наяву она всегда прячет их за свободными мужскими футболками, скрывающими талию и ягодицы и дающими лишь лёгкий намёк на бюст. Интересно, это просто астральная иллюзия или её тело на самом деле такое соблазнительное?..
Прячась за деревом, чтобы она меня не заметила, я очарованно слежу за ней, любуясь совершенными формами. Луч света падает на её гладкие плечи, скользит по налившейся белой груди с торчащими вверх сосками, спускается к узкой талии с бархатной кожей, маленькой капелькой проходит рядом с аккуратным пупком, мимо символа трёх лун и соскальзывает ниже – по широким бёдрам, скрывающим от любопытных глаз округлый лобок.
Так, Каспер, спокойнее. Ты же не хочешь попасться на удочку чар суккуба? Наверняка в реальности всё гораздо менее сказочно. Потому-то суккубы и приходят поживиться мужской силой только во сне – там, где можно создать идеальный иллюзорный образ.
Тем временем Кира, заканчивая читать то ли заклинание, то ли молитву, садится на колени возле сосуда с лунным эликсиром. Соединяет ладони у груди. Склоняет голову в почтении перед невидимыми силами и замирает так, словно матово-блестящая восковая статуя.
В этот момент вдруг что-то меняется. Луна прячется за тучами. В ладный аромат волшебных трав и специй вторгаются другие нотки – тревожные, давящие, напряжённо дрожащие в воздухе. Как перед грозой. Мой взгляд отрывается от прелестей Киры и начинает растерянно блуждать по сторонам. Я пытаюсь рассмотреть среди деревьев знакомого персонажа. Ведь он точно где-то здесь.
Душный запах всё отчётливее пульсирует в пространстве сна, и я, наконец, вижу его. Вернее, вдали мелькают только поля его шляпы и подол кожаного пальто, но и этого мне достаточно, чтобы испугаться и за Киру, и за себя. Красно-синие контуры моего тёмного тела начинают взволнованно трепетать в такт ускоряющимся ударам сердца.
Он подходит всё ближе и ближе, прячась за спиной у викканки, но она, погрузившись в глубокий транс, его не замечает. Стоя на краю поляны у раскидистого дуба, он поднимает руку с пистолетом – с тем самым «дезерт иглом», который мне уже посчастливилось видеть вживую. Прицеливается. Вдруг замирает и задумчиво оглядывается. Шарит глазами по лесу. Сталкивается со мной взглядом. До последнего надеялся, что он не заметит меня – практически прозрачного в астральном мире. Но нет. Замечает. Хмыкает, словно издеваясь. Подносит палец к губам и снова смотрит в прицел.
Против своей воли я начинаю терять его из вида. Он постепенно исчезает прямо на глазах, как чеширский кот из сказки. Медленно растворяется в темноте ночи, пока от него не остаётся одна только рука – с угрожающе длинным пистолетом.
Сияние деревьев меркнет. Плотный, тревожный запах озона окончательно перебивает нежные ароматы трав. В воздухе теперь отчётливо пахнет лишь опасностью и, кажется, кровью.
– Не стреляй! – кричу я, но уже поздно.