Красные нити

— Твое тело еще не готово к такому уровню применения. Телекинез требует огромных энергетических затрат организма. Даже кратковременное применение и на самых слабых мощностях забирает у твоего тела около тысячи калорий. Теперь представь, что будет, если ты применишь его на полную силу? Летальный исход. Поэтому у тебя откаты и симптомы. Будь с телекинезом осторожен, это не игрушка. Он к тебе вернется спустя какое-то время, если конечно, все дело в утраченной энергии, а не в умении его контролировать…

Денисов наклонился к телефону, так, чтобы попасть в поле зрения камеры, и спросил:

— Какое время может занять восстановление?

Профессор наконец-то посмотрел на монитор ноутбука и поморщился, словно увидел, что-то очень неприятное:

— Денисов! — выплюнул фамилию Писарский, словно она была грязным ругательством. — Не думал, что снова тебя увижу. Я не знаю точно, сколько это может занять! — Тень презрения мелькнула на лице профессора. Я бросил взгляд на Денисова. Его лицо было непроницаемым, никаких эмоций, но что-то мне подсказывало, что эфэсбэшник симпатий к профессору тоже не испытывал. Что же такого между ними произошло?

— Мне нужно знать четкие сроки! — с нескрываемым раздражением сказал Николай.

Писарский пожал плечами:

— Восстановление может занять неделю, может две или пару месяцев. Или вообще год, два, три… Есть вероятность, что телекинез больше себя вообще никогда не проявит, это если Игорь завысил силу применения. Все зависит от особенностей организма.

— Есть способ ускорить восстановление? — не унимался Николай.

— Конечно! Больше спать, отдыхать. Восстановление сил в условиях санатория. У вас есть все ресурсы это обеспечить. Отправьте Игорька в ведомственный санаторий, не жмитесь.

Николай в ответ лишь фыркнул и отвернулся к иллюминатору. Как только эфэсбэшник исчез из кадра, взгляд профессора стал более добрым.

— Не переживай, Игорек, телекинез вернется. Просто дай своему телу время, — поспешил успокоить меня профессор.

— Я все понял, — кивнул я, больше для приличия. А внутри все так и рухнуло. Я не мог поверить, что телекинез может ко мне больше не вернуться.

— А с тем именем что за беда? — спросил Писарский. — Скажи, есть сопутствующие симптомы? Мигрень, головокружение, носовые кровотечения?

— Нет, все хорошо. Просто вся эта история с именем очень странная.

Профессор посмотрел на кого-то, стоящего за кадром.

— Подайте пилу для вскрытия черепной коробки, — попросил Писарский.

Блин, он что, в морге? Производит вскрытие? Нашел, конечно, время для видеосвязи!

Через мгновение в руках Писарского оказалась небольшая электрическая пила.

— Пара минут, Игорек! — проговорил он, и раздался звук работающей пилы.

Несколько минут он был увлечен вскрытием черепной коробки, а когда дело было сделано, отложил пилу в сторону и проговорил:

— Мне тоже это показалось странным, Игорек. Скажи, кто-нибудь помнит ту девушку под именем София?

— Даже не знаю… — я пожал плечами. — Я особо никого не спрашивал. Времени не было. Но мой напарник не помнит. И везде она числится как Екатерина. Я проверил.

— Везде — это где?

— Налоговая, ЗАГС и другие структуры.

— Интересно, интересно… Скажи, ты не превышал дозировку препарата, который ты пил для стимуляции телекинеза?

Я заметил, что пассажир через проход странно покосился на меня. Перехватив его взгляд, я пожал плечами и улыбнулся.

— Сюжет книги обсуждаем, — сказал я и снова пожал плечами.

Пассажир потерял ко мне интерес, и я вернулся к разговору с профессором.

— Не превышал. Пил, как сказали. Три раза в день по одной таблетке.

— Постараюсь разобраться. Вся эта ситуация очень любопытна и требует проявить к ней интерес.

— Вы можете сказать, хотя бы предварительно, с чем это все может быть связано?

— Пока конкретного ничего сказать не могу, надо подумать. Если у тебя появится мигрень, головокружение, носовые кровотечения — сразу сообщай. В любое время дня и ночи. Хорошо?

— Да, я понял. Если что, сразу.

— Ого, а это что?! — воскликнул профессор, устремив все внимание на стол. — Так, Игорек, я сейчас немного занят. Как только у меня появится ответ на твою ситуацию, я тебе позвоню.

— Буду ждать. Надеюсь, это будет недолго.

— Ничего не могу обещать. Успехов на службе!

— И вам успехов.

Писарский повернулся ко мне, криво улыбнулся и приблизил к камере руку с окровавленным скальпелем, после чего нажал кнопку на клавиатуре. Связь оборвалась. Я переглянулся с Денисовым и пожал плечами. Эфэсбэшник, хоть и слышал наш разговор, давать комментарии не стал и, закрыв глаза, он постарался уснуть.