Красные нити (СИ)

Феофанов метнул задумчивый взгляд на Плотникова.

— Да, как оказалось он не раз попадал в поле их зрение.

Его ответ показался Стасу каким-то скомканным и неловким.

— И что они просто так согласились нам помочь? Ради борьбы с Гудзевичем?

Феофанов опустил взгляд, прокашлялся, снова взглянул на Стаса.

Корнилов терпеливо ждал.

— СБшников заинтересовала Диана, — вынужденно признался Феофанов.

Стас увидел, как напрягся Плотников и двое других офицеров.

— Вот оно что, — проговорил Стас, глядя в глаза Феофанову.

Корнилову совсем не хотелось, чтобы ФСБ взяло Диану в оборот, и использовало в деле против Гудзевича.

Они используют девушку, выжмут из неё все, что можно, и бросят. Злотникова и так пережила слишком много, а после такого, возможно, и вовсе, никогда не сможет вернутся к нормальной жизни. Впрочем, как раньше она всё равно уже жить не будет.

Скорее всего, если Диана переживет нынешние события, оставшуюся жизнь она проживёт, постоянно оглядываясь и подозревая всех вокруг. Никто не сможет гарантировать, что за Гудзевича и его сына, ей, когда-нибудь не отомстят.

— Надеюсь, вы не станете возражать? — спросил Феофанов.

Стас услышал в его голосе надежду.

— В данный момент в этом нет никакого смысла, — вынужден был ответить Корнилов.

Тем более, что после того, как Диана назовёт Стасу имя младшего брата Артёма Солонкина, Стас продолжит заниматься своим расследованием и поиском истинного Сумеречного портного.

Он не сможет серьёзно помочь Диане и не факт, что сможет обеспечить её безопасность. ФСБ, какими бы хладнокровными прагматиками они не были, сумеют защитить девушку лучше. Попутно, конечно, надломив её жизнь ещё больше.

Но возражать Стас не стал. Для себя он решил, что будет присматривать за Дианой по мере своих возможностей, если ему это позволят, конечно.

— Думаю, — поглядев в лицо Стаса, произнес Феофанов, — девушке об этом пока лучше ничего не знать.

Его фраза была очень осторожной, и носила полувопросительный характер.

— Конечно, — согласился Стас.

Корнилов посмотрел в глаза капитана Феофанова, взгляд у того был изучающий, настороженный.

За окном, откуда-то со двора вдруг раздались птичьи крики. Их звонкий щебет усиливался, и проникал в дом, даже через плотно закрытые окна.

— Что это с ними такое? — спросил удивленный Плотников.

Поддавшись странному волнительному наитию, Стас бросился к окну, отдёрнул занавеску.

За окном тянулась освещенная уличными фонарями дорога, за ней поднималась плотная, тёмная стена густой лесополосы. Ничего примечательного.

Стас возможно и не увидел бы ничего, если бы вдруг сидевшие на ветках снегири, во множестве не спикировали резко вниз.

На глазах у Стаса птицы буквально набросились на что-то. Корнилов вгляделся, и тут услышал человеческие крики, громкие ругательства и движение.

— Нас окружают! — крикнул он, отшатнувшись от окна.

Корнилов выхватил револьвер. Его совету последовали все остальные.

— Занимаем круговую оборону! — приказал Плотников.

Офицеры УГРО и бойцы спецподразделения быстро и профессионально распределились по позициям. В следующий миг раздались выстрелы вокруг дома и внутри него. Зимняя ночь засверкала огненными вспышками.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Четверг, 21 марта. События, происходившие несколько раньше выше описанных.

— …Ты понимаешь, что ты чудом осталась жива?!

Голос генерала Савельева грозно гремел в стенах его кабинета.

— Ты вроде поумнее своих сверстников, да и некоторых взрослых, я думаю, — продолжал сердиться генерал. — Как же ты, ядрить твою налево, додумалась-то до такого?! А?! А если бы Бронислав с парнями не успели?! Что тогда было бы?! Ты понимаешь, что вас всех троих, тебя, эту подругу твою и очкарика, прибили бы по-тихому, и вышвырнули нахрен, где-то в лесах?! Понимашь?!!

Последнее слово он так выкрикнул, что я вздрогнула всем телом, и нервно сглотнув, хмуро, посмотрела на генерала.

От обиды щипало глаза, хотелось реветь. Мало того, что он орал на меня тут так агрессивно, так ведь он прав, во многом: мало того, что я сама полезла туда! Я ещё и Леру с Лёвой сильно подставила! Из-за мысли о том, что с ними по моей вине могло что-то произойти меня с остервенением изнутри жалила и грызла беспощадная совесть. От осознания что все могло случится именно так, как говорил Антон Спиридонович, становилось ещё страшнее, чем в доме.

Все вместе эти переживания угнетали и давили на меня. Я опустила глаза в пол, чувствуя теплые влажные слёзы.

Но Аспирину было плевать, он или не хотел видеть, что я плачу, или ему было всё равно. А последнее добило меня окончательно.

— Что ты мне тут ревешь, Ника! — ни чуть не сжалившись надо мной, проговорил Аспирин. — Раньше надо было плакать, когда лезла, куда не нужно!.. Ей бог, некому тебя выпороть, ка следует!.. Пока задница бы болела ты бы точно пом…

— Товарищ генерал, — неожиданно вмешался сидевший напротив меня Бронислав.

Как оказалось, он новый сотрудник особой оперативно-следственной группы, и теперь тоже служит под началом Стаса.

Аспирин перевёл свой свирепый взгляд на Коршунова:

— Что?