Красные нити (СИ)

— Не благодарная это работа, копаться в чужом прошлом, — покачал головой генерал.

— Зато эффективная и часто дает плоды, — парировал Стас.

— На какие плоды ты надеешься в этот раз?

— Почитатель Людмилы и главный подозреваемый в убийстве адвокатов, из её прошлого, значит тоже из Мурома. Скорее всего он учился с ней в одной школе или в одном классе. Может быть они жили в одном дворе, может быть ходили в одну музыкальную школу, или ещё что-то… мне пока трудно предполагать.

— Ясно, — кивнул генерал. — Когда собираешься ехать? Сегодня?

— Сейчас, — пожал плечами Стас. — Как только выйду отсюда.

— Ага… А не хочешь ли ты взять с собой Коршунова?

— Нет, — чуть скривился Стас. — Он будет мне мешать.

— Они с Домбровским не очень ладят.

— Уверен, Коля найдет с ним общий язык.

— Думаешь?

— Из нас всех нас он самый обходительный, — привел аргумент Стас.

— Не потому ли, что из вас всех у него два высших образования? — усмехнулся Аспирин.

— Или потому что до УГРО он работал в главном управлении экономической безопасности, — хмыкнув, ответил Стас.

— Как там твои девчонки, кстати? — спросил генерал. — Связывался с ними?

— Всё в порядке, товарищ генерал, — заверил его Стас. — Осваивают природу Словакии.

— Было бы что там осваивать, — засмеялся генерал, — страна размером с один московский район.

Стас лишь неопределенно пожал плечами.

Когда он вышел из кабинета Аспирина, и спустился вниз на парковку, возле своей машины он увидел двоих. Мужчину и женщину. Мужчина был в чёрной стеганой куртке с капюшоном, в спортивных штанах и кроссовках. Женщина носила белое двубортное пальто с капюшоном и оловянного цвета шапку крупной вязки, из-под которой торчали рыжеватые локоны.

Они о чем-то беседовали и постоянно оглядывались на внедорожник Стаса.

— Добрый день, — Корнилов подошел к ним, — я могу вам чем-то помочь?

Мужчина и женщина прервали разговор, посмотрели на Стаса.

— Вы подполковник Корнилов? — спросил мужчина.

У него было слегка удлиненное лицо с прямым носом, очень тонкими губами и светло-карими глазами. Из-под шапки виднелись седые бакенбарды.

— Да, я, — ответил Корнилов.

— Слава Богу! — воскликнула женщина, прижимая руки к груди.

Только сейчас Стас заметил, что у неё заплаканное, покрасневшее лицо, а во взгляде старательно сдерживаемая горькая боль. Она справлялась с болезненными чувствами куда хуже своего мужа. Но того выдавал голос. Пустой, флегматичный, он звучал как будто через силу.

— Мы родители Кати Ореховой.

При звуки имени дочери женщина отвернулась, снова спрятав лицо в ладонях. Стас увидел, как затряслись её плечи.

— Вера, — муж сочувственно положил руку ей на плечо, — пожалуйста… Мы не для этого здесь ждали…

Он снова посмотрел на Стаса. Тот пытался вспомнить кто такая Катя Орехова.

— Сожалею, но я не имею честь знать вашу дочь, — осторожно ответил Стас.

— Я знаю, — вздохнул мужчина.

Корнилов услышал проскользнувшую в его словах скорбь.

— Мы… нам позвонили из следственного комитета… сказали приехать на опознание… Оказалась… наша дочь… — мужчина закрыл глаза, потёр лицо ладонями, быстро смахнул слезы с глаз.

Его жена всё ещё тихо рыдала у него за спиной.

— Вы не представляете, что с ней сделали… Изуродовали лицо… отрезали руки… Я… — лицо мужчина скривилось, он нервно сглотнул. — Это ж кем же надо быть… Чтобы такое…

— Да ты главное расскажи! — обернувшись к нему, истерично воскликнула его жена.

Стас мельком взглянул на неё, прежде чем она опять отвернулась.

— Да, да… — быстро закивал головой муж Веры. — В следственном комитете нам задавали кучу странных вопросов… И сказали, что нашу дочь по-видимому пытались выдать за вот эту… как её…

— Людмилу Елизарову! — снова обернувшись, крикнул его жена.

Стас не сдержал удивления. Перед ним были родители той несчастной девушки, чьё изуродованное тело приняли за труп Людмилы Елизаровой.

— Так вы родители той девушки… — проговорил он, скорее для себя.

— Да, — взволнованно громко произнес отец Кати Ореховой, — нам ничего так не объяснили больше… Мы пытались узнать хоть что-то… кто ведет расследование по убийству нашей дочери, и за… за…

Он снова с трудом сделал глоток, и выдохнул.

— За что… её… да ещё так… так жестоко… За что?.. — его глаза с надеждой глядели на Стаса. — За что?.. Она была… такой… хорошей девочкой…

Он судорожно вздохнул, продолжая глядеть Корнилову в глаза.

Стасу часто приходилось видеть такой взгляд. Когда родители похищенного ребенка отчаянно надеются, что он жив. Когда родственники идут на опознание, и надеются не увидеть на холодном столе в морге своего близкого человека. И когда убитые горем родители и родные убитого или убитой, с надеждой в растерянном взгляде пытаются добиться справедливости.

Корнилов не сразу нашелся, что сказать.

— У меня нет для вас слов утешения, — проговорил он, — да и вряд ли они вам сейчас нужны…

— Мы хотели попросить вас заняться расследованием убийства нашей дочери! — вдруг выпалил отец Кати Ореховой.

Его жена обернулась, и спешно вытерев мокрые от слез глаза, уставилась на Корнилова.