Красные нити

Описать, то что там произошло я не могла. Никаким образом.

— Я не знаю, — тихо повторила я.

— Да, но… хм… — Аспирину явно было тяжело формировать свою мысль, когда дело заходило о непонятном, о чем-то сверхъестественном и жутком.

— Как это всё случилось? Я имею ввиду… Ты сделала это осознано? Сама?

На последнем слове у генерала Савельева слегка осип и дрогнул голос.

Я снова замотала головой:

— Нет, Антон Спиридонович, я… Я не знаю, как это вышло… Оно… Как-то само…

Я и правда не знала, но нечто похожее со мной уже происходило… Когда я проникла в сознание девушки, чудом выжившей в доме, где печально известный «Монохромный человек» отнял жизни восьми человек.

Тогда, таким же неведомым образом у меня появился тот же сияющий свет. Он помог мне справиться с тьмой и кошмарами, которыми Монохромный человек пленил и подчинил сознание той девушки. Но я… я даже представления не имею, что это такое! И признаться, вообще думала, что это было мое воображение, вперемешку с полубредом… Но та девушка, после этого очнулась. Очнулась, когда я прогнала Монохромного человека из её сознания.

— «Хорошо, но что тогда было сегодня ночью, там на ферме? Что это?! И кто эта женщина?! Я только сейчас, сидя в кабинете у генерала Савельева, задумалась о том, что рыжеволосая возможно… возможно, так же обладает… какими-то способностями, схожими с моими, и это значит…»

— Ника!

Голос генерала Савельева вырвал меня из прострации глубокой задумчивости, в которую я погрузилась.

— Простите, Антон Спиридонович, — торопливо извинилась я. — Я не знаю, как у меня это получается… Это… Это всё… Так же, как и с моими видениями…

— Ох, — вздохнул Аспирин устало, с хмурым видом потирая переносицу. — Знаешь, тебе бы возможно было не плохо научится хоть как-то это контролировать. Ты не думала об этом?

Я лишь опечаленно вздохнула.

— Конечно думала, Антон Спиридонович, но я не могу. Я пыталась… но у меня не получается!

— Ладно, оставим это, пока, — качнул головой генерал Савельев. — Значит, что у нас получается… Что по сути Сумеречный Портной — это, как минимум, три человека. Ты так думаешь?

Я не смело кивнула.

— Судя по тому, что я увидела… Да.

Генерал Савельев на несколько секунд задумался. Рот его чуть скривился, придав лицу не то скептическое, не то недовольное выражение.

— Неожиданный поворот, — вздохнул он. — Значит, Стас был прав насчёт Сильвестра Гольшанского… Он — не Портной. Ну или, во всяком случае, он лишь один из тех, кто может быть замешан в убийствах. И главная роль, теперь это очевидно, ему не принадлежит.

— Стас редко ошибается, — с необъяснимой гордостью и самодовольством ответила я.

— Да, но пока что вменяемых доказательств, которые мы могли предъявить и которые доказывали бы невиновность Сильвестра, как Портного, у нас нет.

Я хотела было напомнить, что мы с Лерой и Лёвой спасли Раду. И хотя девочка до ужаса напугана, и вообще пережила страшнейший кошмар, я могла бы попробовать осторожно поговорить с ней.

Но когда я открыла рот, чтобы сказать это, меня буквально утянуло во внезапно нахлынувшее видение…

…Наполненный приятной свежестью ночной воздух овевает меня, подхватывает и несет. Я лечу и свободно порхаю над снежными шапками верхушек деревьев. Внизу под собой я вижу точки ярких огней. Это светятся пыльные и грязные города больших, двуногих и очень шумных существ. Они не заботят меня. Я слишком высоко. Я в ночи, на ветру. Я свободна, и вольна лететь куда хочу.

Лететь?.. Я не сразу осознаю, что у меня есть крылья и перья!

Я лечу! Чёрт возьми!!! Я лечу!!! Я лечу… на крыльях, я… Что происходит? Где я? Кто я?..

Ощущая дикое беспокойство, я плавно и ловко пикирую вниз, на одну из припорошенных снегом веток.

Внизу подо мной деревья сплетаются распростёртыми тёмными ветками. Учащённый стук сердца заполняет всё моё тело. Меня одолевает паника и растерянность. Я не могу понять, что происходит, и в чьем я видении!

Пока я соображала, что вообще такое творится, вокруг меня воздух наполнился быстрыми, шумными хлопками и птичьем клёкотом.

Я быстро оглянулась. Зрение у меня было очень странное. Вроде бы невероятно зоркое, но от этого крайне непривычное, и потому неудобное.

Вокруг меня, на ветки ближайших деревьев с криками уселись десятки птиц. Я вглядываюсь в них, в их багровые и алые перья на груди. Снегири! Я окружена стаей клокочущих и свиристящих снегирей!

Стоп!.. Сердце бьётся быстрее! Так ведь я сама и снегирь! Я — снегирь! Я теле, или вернее в сознании маленькой, красногрудой птички. В разуме снегиря!..

Пока я пытаюсь справиться с шоком от осознания внезапного открытия, в окне на втором этаже стоящего вдалеке дома происходит движение. Какой-то мужчина ходит по комнате, а потом смотрит в окно. За его спиной на кровати сидит девушка.

Я вгляделась в лицо мужчины, и из моего рта, точнее клюва вырывается звонкий щебет.

Стас! Это был Стас! Он стоял, и с хмурым видом, глядел в окно. Затем вдруг повернулся, и подошел к девушке, что сидела на кровати.

Я чуть было не сорвалась с ветки. Хотелось полететь к нему, и скорее всё рассказать. Обо всём, что произошло, пока его не было в Москве.