Красные нити

Евсей Карабанов присел на корточки, аккуратно взял два разных ботинка одной рукой. Затем достал мобильный телефон, что-то быстро пролистал большим пальцем левой руки. Хмыкнув, он повернулся к Сильвестру. С самодовольным видом Евсей показал ему экран своего смартфона. Там были фотографии двух девочек лет шести-семи.

— Это обувь, — Карабанов поднял в руке два ботиночка, — принадлежала Дарье Прокоповой и Полине Горшковой.

Карабанов сделал паузу, и прибавил со злым ехидством.

— Это обувь девочек, которые были убиты четыре года назад.

Теперь уже все — и полицейские, и слуги, и охрана — со смесью ужаса, изумления и презрительного осуждения глядели на Сильвестра Гольшанского.

— Гражданин Гольшанский, — Карабанов подошел к Сильвестру вплотную, заглянув в его глаза, — вы арестованы. Вы подозреваетесь в убийстве Людмилы Елизаровой, Дарьи Прокоповой, Полины Горшковой… и всех остальных жертв… Сумеречного Портного.

Сильвестр лишь криво усмехнулся. За его спиной сдавленно вскрикнула одна из служанок.

— Самоедов! — не отводя испепеляющего взгляда от Сильвестра, вскрикнул Карабанов.

— Товарищ капитан?.. — с готовностью спросил лейтенант.

— Наручники! — скомандовал Карабанов.

— Что?! Какие наручники?! — рассерженно запротестовал Нифонт. — Вы не имеете права!

Он попытался оттеснить Карабанова, но тот схватил его за руку, ловко скрутил, и подсек правое колено ударом ноги. Нифонт грузно, плашмя рухнул в снег. Карабанов достал пистолет, передернул затвор, и наставил оружие на Нифонта.

Охранники Сильвестра Гольшанского замешкались в смятении. Кто-то не уверенно потянулся за оружием.

— Каждый кто хоть шевельнется будет определен, как соучастник серийного убийцы! — громко и яростно воскликнул Евсей Карабанов.

Угроза подействовала. Никому из охранников особенно не хотелось рисковать ради Гольшанского. И ещё меньше им хотелось рисковать ради «Портного», которого поймали с поличным.

Когда Сильвестра в наручниках вели к машине, возле дома остановился темно-синий Bently Continental. Из шикарного седана выскочил мужчина в темной куртке. Он был взволнован, его взъерошенные темно-каштановые волосы торчали во все стороны.

— Какого чёрта вы творите?! — вскричал он яростно. — Немедленно отпустите Сильвестра Гольшанского! Вы что не знаете кого арестовываете?! Совсем обнаглели, шакалы?!

— А вы ещё кто? — хмыкнул Карабанов, пряча руки в карманах куртки.

Мужчина в темной куртке яростным широким шагом подошёл к Карабанову, встал перед ним. Гневно вздувающиеся крылья носа у молодого мужчины, были такими же широкими, как и у самого Сильвестра. У него были такие же высокие, чуть выступающие скулы, идеально прямой нос, с тонкой переносицей, и такой же цвет глаз. Только лицо было куда более округлое, а шея покороче.

— Я Орест Гольшанский! — громко объявил стоявший перед Карабановым мужчна. — По какому праву вы задерживаете моего отца? Вы, что не знаете кто он?! Вы вообще знаете, где вы находитесь?!!

— В логове Сумеречного Портного. — с фальшивым равнодушием ответил Карабанов. — А что?

Самоедов и Тамаридзе, усмехнувшись, повели Гольшанского к своей машине. Проходя мимо Ореста, Сильвестр бросил на него пристальный выразительный взгляд. Тот ошарашенно, открыв рот, таращился на отца.

Карабанов с издевкой шутливо похлопал его по плечу. Орест оглянулся на него.

— Я понимаю ваше состояние. — ухмыляясь проговорил Евсей Карабанов. — Не каждый день узнаешь, что твой отец редчайшая кровожадная мразь, и хладнокровный детоубийца.

Лицо Ореста отвердело. Он молча прожигал капитана убийственным взглядом.

— Тяжело ему придется в тюрьме. — с обманчивым сожалением покачал головой Карабанов, одевая перчатки.

Орест не выдержал, рванулся вперёд, схватил капитана за ворот куртки.

— Орест не смей! — гневно и требовательно проревел Сильвестр у полицейской машины.

Сын Сильвестра свирепо втягивая носом воздух, глядел в насмешливые глаза капитана.

— Слушайся папочку. — пошутил Карабанов. — Вы вряд ли увидитесь в ближайшее время.

С этими словами он отбросил руки Ореста Гольшанского, и направился к машине, в которую усаживали Сильвестра.

— Подождите!

Тамаридзе закрыла дверцу автомобиля, и обернулась. Самоедов застыл возле открытой дверцы водителя.

К ним подошёл Нифонт Олсуфьев.

— Я хочу передать это Сильвестру Гордеевичу! — решительно, отчаянно волнуясь произнес Нифонт.

Он всё ещё был весь в снегу, с того момента, как капитан Карабанов уронил его с помощью приема.

— Передадите потом! — протестующе подняла ладони Тамаридзе.

— Да и вряд ли ему что-то понадобится. — бросил Самоедов.

— Но, пожалуйста! — едва ли не взмолился Нифонт. — Прошу вас!..

— Передайте мне! — вздохнула Тамаридзе и протянула руку.

— Ирма отойди от него! — прокричал Карабанов, стремительно бросаясь вперёд.

Ирма, с протянутой рукой недоуменно посмотрела на командира. Нифонт резко перехватил её руку, коротко ткнул её кулаком в живот. Выхватил у нее оружие, и тут же два раза выстрелил в упор. Самоедов оббежал автомобиль, сунул руку под куртку. Нифонт выстрелил на вскидку. Пуля выбила из головы Самоедова струю крови, и тот рухнул в снег.