Красные нити

Тут сидевшие перед старым телевизором заключенные оживились, кто-то безумно захохотал, кто-то захлопал в ладоши. Остальные что-то обсуждая, поглядывали в сторону Сильвестра.

Гольшанский опустил газету, и поверх очков взглянул на телевизор.

Там перед микрофонами журналистов говорил его сын. Орест.

— Сделайте по громче, — негромко велел Сильвестр.

Кто-то из заключенных немедленно подхватился, схватил лежащий на столе пульт и быстро увеличил громкость.

— … что здесь задействовано влияние недоброжелателей банка МосИнвест! — запальчиво и эмоционально говорил Орест. — И я сейчас говорю не просто о каких безликих врагах моей семьи и завистников нашего успеха! Я говорю о конкретном человеке! Я говорю о Леоне Корф! Который больше известен, как «Аккорд»! Этот преступник возглавляет одну из самых опасных и влиятельных мафиозных группировок! Он давно положил глаз на банк МосИнвест, и лишь ждал удобного случая, чтобы нанести свой подлый удар!

Все в зале отдыха слушали, не решаясь даже перешептываться, или просто двигаться.

Сильвестр в раздражении отложил газету. Снял очки, и несколько секунд свирепо дыша, сверлил взглядом телевизор.

Некоторые заключенные боязливо наблюдали за ним. Все заметили, что Сильвестр пришел в ярость. Молчаливую, сдержанную, холодную ярость.

И в этот миг дверь в зал распахнулась. Заглянул один из офицеров охраны тюрьмы.

— Гольшанский, — небрежно позвал он. — К начальнику! Давай!..

Когда его привели на последний этаж, в кабинет к начальнику тюрьмы, тот стоял лицом к окну, спрятав руки в карманы брюк.

— Оставьте нас, офицер, — бросил начальник, не оборачиваясь.

Охранник послушно вышел, а начальник тюрьмы повернулся к Сильвестру.

Он был ровесником Сильвестра, но волосы ещё не начали седеть. Хотя возможно он просто подкрашивал их в темный тускло поблескивающий каштановый цвет.

— Знаешь, когда мне сказали, что у меня в застенках будет сидеть сам Сильвестр Гольшанский, я не сразу поверил, — качнул головой начальник тюрьмы. — Но, когда это оказалось правдой, я сразу понял, что с твоим приходом, кое-что поменяется в рутинной жизни всего учреждения.

Он подошел к Сильвестру. Гольшанский молча, пренебрежительно взирал на него. Он не скрывал своего отношения ко всем окружающим. Они были для него не лучше клопов или тараканов.

— И, к несчастью, мои опасения полностью оправдались, Гольшанский.

Начальник тюрьмы обернулся в сторону приоткрытой двери второй комнаты и проговорил:

— У вас не больше двадцати минут.

Затем он окинул уничтожающим гневным взглядом Сильвестра и вышел прочь.

Приоткрытая дверь, скрипнув, широко открылась и в кабинет неспешной поступью вошел мужчина в расстёгнутом пиджаке цвета синей стали. На нём были светлые брюки и тонкий желтый вязаный свитер под пиджаком. На бронзовом ремне брюк блестела золотая пряжка в виде розетки гитары с шестью струнами.

Седые волосы уложены в красивую стильную прическу с бакенбардами. На шее мужчины висели громоздкие чёрно-желтые наушники.

— Здравствуй, Сильвестр, — импозантный гость вальяжно прислонился к дверному косяку, скрестив ноги и усмехнулся. — Как твоя новая жизнь?

Гольшанский несколько секунд недобрым тяжелым взглядом смотрел на обладателя золотой пряжки со струнами.

— Тебе то здесь какого чёрта нужно?

— Разве нужен особый повод, чтобы проведать старого приятеля, — пожал плечами гость.

— Только если ты не пытался несколько лет к ряду уничтожить банк своего старого приятеля, — с недобрым прищуром, едко произнес Сильвестр.

— Сильвестр ты утрируешь, — покачал головой мужчина в сине-стальном пиджаке. — Я никогда не пытался уничтожить твой бизнес, я просто убеждал тебя поделится.

— Мы это уже обсуждали не один раз, Аккорд, — с нескрываемой неприязнью процедил Сильвестр. — Ты уже двенадцать лет не даешь мне покоя, пытаясь оторвать кусок от того, что я создал. От моего дела, от моего банка!

Последнее слово Гольшанский ядовито, со злостью процедил.

Аккорд, он же Леон Корф, неопределенно шевельнул седыми бровями.

— Да, Сильвестр, ты настоящий гений и умелый бизнесмен, — Аккорд ответил издевательский полупоклон. — Ты действительно с нуля, сам создал свой банк, сам потом и кровью… кровью особенно… заработал свой первый капитал.

Корф остановился возле стола начальника тюрьмы, и раскрыл лежащую у края стола папку. В таких обычно держат дела заключенных.

— И, хочешь верь, хочешь нет, я тебя уважаю, — глядя в документы папки серьёзно произнес Аккорд. — Но, не твоего сына, Сильвестр.

Голос Леона похолодел, а когда он поднял взгляд на Гольшанского, его глаза смотрели со сдержанной каменной суровостью.

— Ты смотрел новости, Сильвестр?