Красные нити

— Нет, думаю, всё достаточно просто, — недовольно проговорил Корнилов. — Рубить — это, быстро, а ему хотелось, чтобы они страдали и орали от боли… и чтобы каждый них, заливаясь слезами боли и ужаса полностью признал свою вину…

— За то, что взяли дело Гольшанского, — мрачно проговорил Коля.

— Верно, — кивнул Стас. — Затем последовала запланированная казнь.

Домброский несколько мгновений разглядывал обезглавленные тела адвокатов, затем поднял взгляд на Стаса.

— Тут кроется ненависть к ним, или всё-таки с Гольшанскому?

— И то, и то другое, — Корнилов обошел стол с мертвецами. — Не в силах отомстить Гольшанскому, он отыгрался на тех, кто хотел освободить его…

— Какой-то личный враг Сильвестра Гольшанского? — предположил Коля.

— Вне всякого сомнения, — Стас ещё раз обвел глазами сцену убийства.

— Неужели кто-то из конкурентов? — спросил Ящер.

Корнилов поморщился.

— Нет. Эти бы не проявили столько фанатичной ненависти и символизма… Они бизнесмены, и чрезвычайно прагматичны. Столько грязи им не нужно.

Стас выразительно посмотрел на забрызганные кровью стены, одежду трупов, ковёр и пол.

— Какой тогда ещё мотив может быть? — спросил Коля. — Что ещё может толкнуть человека на проявление такой бессмысленной жестокости?

Стас обернулся на Колю.

— Тоже самое, что толкает человека на бессмысленные глупости, полагаю.

Коля изменился в лице.

— Любовь, Коля, — усмехнулся Стас.

Тот в ответ фыркнул.

— Которую, Гольшанский с ним не разделил, что ли?..

— Да нет… — вздохнул Стас, вновь оглядывая комнату с трупами. — Видимо, которую он отнял.

***

Настроение у Стаса стремительно портилось по нескольким причинам.

Во-первых, Рита написала ему огромное количество гневных сообщений, переполненных злой язвительностью. Во-вторых, по пути к дому Гольшанских, его машину, как и все другие, что въезжали на территорию элитных коттеджей, забросала яйцами группа неадекватных манифестантов. Они наполовину перекрыли дорогу, истово требуя прекращение застройки какого-то района, и пытались прорваться к домам богачей через полицейский кордон.

В-третьих, Стас уже больше трёх минут стоял перед воротами огромного дома Гольшанских, точнее нескольких домов, и ждал, когда ему, наконец, откроют.

Но вместо ворот, открылась калитка справа. Из-за металлической двери появился мужчина в расстегнутой черной парке. Стас заметил мелькнувшие на рубашке ремни пистолетной кобуры.

— Кто вы такой? — спросил охранник. — Что вам нужно?

Он был черноволос, у него были выразительные, чуть вытаращенные глаза, с колючим, пристальным взглядом. А лицо скуластым, худым, с выступающими надбровными дугами. Этот охранник внушал тревожное и даже пугающее чувство. Особенно тем, кто, в отличии от Стаса, не распознавал в нем профессионального военного.

Корнилов показал удостоверение.

— УГРО, подполковник Корнилов. Мне нужно переговорить с Елизаветой Гольшанской.

— По какому делу?

Стас сдержал раздражение. Потому, что б этом он уже два раза сообщил двум разным охранникам.

— По делу об убийстве адвокатов, которых наняла госпожа Гольшанская, чтобы оправдать своего сына, Сильвестра.

— С чего вы решили, что Елизавета Марковна, кого-то нанимала? — с невозмутимым каменным лицом спросил охранник. — Вам лучше уехать, господин подполковник.

— Мне лучше поговорить с Елизаветой Марковной, — сдержанно, но настойчиво проговорил Стас, — пока не стало слишком поздно для неё, или для её сына.

— Елизавета Марковна в совершенной безопасности, — с неизменным выражением лица ответил упрямый охранник. — А Сильвестр Гольшанский…

— Отбывает срок в «Чёрном дельфине», — перебил его Стас. — где может произойти всё, что угодно, учитывая какой контингент преступников там содержат.

Охранника явно не впечатлили слова Стаса, и он вряд ли бы его впустил, но тут из-за двери торопливо вышла женщина в вязаном свитере и хлопковых брюках.

— Вы подполковник Корнилов?! — громко, взволнованно, едва ли не крича спросила она.

— Да, это я, — степенно ответил Стас, пытаясь понять поведение женщины.

— И вы взяли дело моего сына?

— Не совсем, госпожа Гольшанская, — поправил Стас. — Я…

— Заезжайте! — потребовала она. — Олег, пропусти его!

— Конечно, — с неизменным каменным равнодушием ответил охранник.

Стас припарковался в гараже Гольшанских, прямо между Порше 911 с оригинальным тюнингом и раритетным Maserati семидесятых.

Елизавета Гольшанская ждала его в одном двух жилых особняков с синей кровельной крышей. Когда Стас прошел внутрь через застекленные французские двери, у него создалось ощущение, что он оказался в помещении без стен. Вместо них, его окружала сияющая чистая белизна.

— Проходите, — любезно предложила ему Елизавета.

— Благодарю, — произнес Корнилов, оглядывая интерьер дома Гольшанских.

Здесь повсюду превалировали белые и светло-серые оттенки, с вкраплениями синего или зеленого. Другой отличительной чертой этого дома была непривычная свобода пространства. Он был огромен, свеж и невероятно просторен. И в тоже время достаточно уютный, чтобы не чувствовать себя неловко среди этого снежно-серебристого великолепия.