Красные нити

— За что я плачу вам деньги?! Где безопасность, которую вы должны обеспечивать?! Я вас спрашиваю!!!

Бойцы СОБРа, удостоверившись, что в них здесь не нуждаются, вскоре уехали.

Корнилов, подошел к Елизавете, которая стояла в доме, и, прижав руки к груди с сожалением рассматривала расстрелянную пулями мебель и засыпанный многочисленными осколками пол.

— Елизавета Марковна, — обратился к ней Стас.

Женщина обернулась на него. Корнилов увидел застывшую в глазах женщины растерянность, а на лице слёзную тревогу.

Елизавета явно, как и Стас была потрясена реальностью случившегося. Случившееся сегодня было за гранью её привычного восприятия. Потому что такого с ней, наверняка, не случалось даже в лихие девяностые.

— Что вы хотели? — спросила она грудным, подавленным голосом.

— Ваш сын обвинил в случившемся Аккорда, — произнес Стас. — А что вы думаете по этому поводу? Он мог пойти на… такое?

Стас выразительно оглядел разбитый пулями дом.

Елизавета лишь горько усмехнулась.

— Как видите…

— Значит вы разделяете мнение сына?

Елизавета пожала плечами.

— Мало у кого ещё хватит наглости так себя вести.

— Вроде бы Аккорд не был раньше замечен в таких поступках, — ответил Стас. — Да и методы у мафии сейчас другие.

— Аккорд недавно приходил к моему сыну в тюрьму, — отведя взор, сообщила Елизавета. — Сильвестр сказал, что он угрожал ему. Из-за интервью Ореста.

— Я видел это интервью, — кивнул Стас. — По вашему Аккорда могли так сильно задеть слова Ореста.

— Леон Корф один из самых мстительных людей, которых я знаю, господин подполковник, — тихо фыркнула Елизавета.

Она взглянула в глаза Стаса.

— У меня нет четкой уверенности, что это он… Но, просто больше некому! Больше никто из врагов Сильвестра не посмел бы себе вот… такое! Это… Это же совершенно дико! И… Я вообще думала, что это уже не возможно, особенно в наше время!

Она сорвалась на крик. Голос её задрожал. Пережитый страх давал о себе знать.

Стас вернулся в спальню Людмилы Елизаровой. Выбегая из комнаты с девочкой на руках, он оставил здесь игрушечного щенка с камерой вместо глаза. Забрав его, Стас прошел к своему внедорожнику, стоящему в гараже Гольшанских. К облегчению Стаса его машина была цела. Чего не скажешь о стоящих рядом спорткарах с эксклюзивным тюнингом.

Бросив игрушку на заднее сиденье, Стас завёл автомобиль и осторожно выехал через открытые ворота.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Понедельник, 18 января

Общее напряжение затвердело в застывшем воздухе нашего класса. Большинство моих одноклассников сидели, опустив головы, и уткнув взгляды в парты. Многие даже дышали украдкой, боясь привлечь внимание Исидора Игоревича.

Страх удушающей хваткой плотно обвил каждого из учеников девятого А. Страх походил на хищного и всегда голодного питона, который беспощадно сдавливал моих одноклассников в своих объятиях, лишая их даже мысли о сопротивлении. Этот вечно голодный удав, в отличии от всех остальных питонов, умел отравлять своим ядом сердце и рассудок. Он порабощал, угнетал и высасывал волю из всех сидящих здесь школьников.

Исключение составляли только я и Лёва Синицын.

Я, по известным причинам, уже, наверное, просто выработала некий иммунитет против страха и паники в подобных ситуациях. И хотя я тоже отчаянно боялась и нервничала, но мой разум и воля были со мной.

Лёва же, на мой скромный взгляд, был просто слегка социопатом с блестящим интеллектом, но крайне сдержанными эмоциями.

Я не билась в истерике, не давилась тихими слезами, я боялась, сохраняя разум и обдумывая что можно предпринять. А предпринять что-то было просто необходимо. Я это видела по лицу и поведению Капитонова.

Он убьет, если ничего не предпринять. И он убьет тем более, если вмешается полиция. Он начнет с Голубева, затем, наверное, пристрелит Локтева, и следом их двух приятелей. Он уже дал понять, что узнал моих одноклассников, которые напали на него в пятницу. И сегодня он пришел мстить. Он пришел убивать.

И самое печальное, что хочет отомстить не только за нападение в пятницу, он жаждет мести вообще за всё, что ему приходилось терпеть всю его жизнь. За долгое угнетение, постоянное одиночество и пренебрежение со стороны окружающего общества. Он слишком долго терпел и копил. И нападение моих одноклассников на него стали последней решающей каплей. Гнев, боль, раздражение и мутировавшая жажда справедливости вырвались на свободу.

Облегчение ему принесет только кровь. Как чужая, так и своя.

Иными словами, Капитонов может перестрелять половину моего класса, и в последствии застрелится сам.

Я закрыла глаза, вздохнула.

— Ну! — вдруг снова вскрикнул Капитонов.

Стоящий у доски Голубев вздрогнул, втянул голову в плечи, испуганно обернулся на учителя.

— Ну! — опять рявкнул Капитонов. — Решай задачу, выродок! Давай! Это тебе не на последней парте хихикать! И уж точно…

Тут Капитонов подошел к парню, и ткнул ему в лицо пистолетом. Некоторые из девчонок в страхи зажали рты ладонями. Все в классе уставились на Капитонова. А Голубев, содрогаясь в лихорадке ужаса, смотрел на доску.