Красные огурцы

Даже паспорт не спросили, удивился Антон, заходя по трапу в скудно освещенный салон. Вместо привычных кресел вдоль стен стояли лавки. Бойцы расселись и пристегнулись в тишине. Антон всегда спал в самолетах, и не успел военно‑транспортный Ил‑476 взлететь, как он уже отключился. И снова ему приснился изобретатель Коробкин: он ходил по залам какого‑то музея и искал свою прялку, а Антон пытался его позвать, но почему‑то не мог.

Его разбудило противное жужжание, очевидно, оповещавшее о чем‑то важном, потому что бойцы были на ногах. Антон тоже встал. Вдоль по салону шел сосредоточенный Николаич и раздавал какие‑то сложные рюкзаки. А увидев, как коллеги надевают их, пристегивая на поясе и в паху, Антон понял, что это парашюты. Прыжки с парашютом совершенно не входили в его планы на этот вечер.

— Надо прыгать? — попытался он перекричать гул моторов.

Командир не понял, но показал большой палец и сунул Антону парашют.

— Я не умею! — прокричал Антон.

Командир в ответ зачем‑то показал на часы, потом растопырил пятерню и изобразил рукой полет вниз. Эта пантомима могла означать только одно — через пять минут прыгаем. И Антону такая перспектива очень не понравилась. Однако он, подглядывая, как это делают братья по оружию, тоже спешно нацепил парашют и постарался его правильно застегнуть.

Над задней стенкой салона загорелась красная лампа, спецназовцы выстроились в линейку. Антон постарался занять место в самом конце очереди в смутной надежде, что до него дело не дойдет. Может, как‑нибудь обойдется, призвал он на помощь Дунину логику. Впереди стоял белобрысый Арбузов, Антон похлопал его по плечу, тот обернулся.

— Где мы? — проорал он Арбузову в самое ухо.

— В Сомали! Спасать врачей!

В Сомали?! Не может быть! Ему казалось, что летели они часа два. Антон посмотрел на часы — оказывается, сон про изобретателя занял всю ночь. Вот почему задание объявили опасным. Прыгать с парашютом в самой бандитской стране мира! С парашютом!

— За что тут дергать?! — крикнул он Арбузову.

Тот посмотрел на него с ужасом и ткнул пальцем в кольцо в районе шеи. И тут через громкоговорители до ушей Антона, перекрывая гул, донеслась страшная и внятная фраза — «Изготовиться к отделению!» Задняя стена сгинула, в салон хлынул ослепительный свет и оглушающий вой, Антон увидел, как бойцы один за другим исчезают в образовавшейся дыре. Они не выходили, не взлетали — они просто исчезали! Ослепленный и оглушенный, Антон застыл в паническом ступоре, из которого его вывел резкий удар по плечу. Николаич что‑то орал и подталкивал его к воющей слепящей пустоте.

— Я не хочу туда! — попытался объяснить Антон. — Мне еще прялку…

Прялка! Он совсем забыл о ней. Оглядевшись, он увидел «Россию Великую», прислоненную к стене там, где он сидел.

— Я сейчас! — прокричал он и кинулся в глубь салона. — Я только прялку!

Но майор Василий Николаевич Кувалдин не зря был на хорошем счету у начальства. В экстренных ситуациях его чувства обострялись, реакции становились молниеносными, силы удваивались, интеллект работал четко, а эмоций не было совсем. Поэтому, увидев, что боец запаниковал, — а такое он видел не впервые, он схватил его за шкирку и вытолкал в люк. После чего пошел по салону, дабы убедиться, что все в порядке. Посторонняя деревянная вещь с колесом, раскрашенная узорами, привлекла его внимание. Ей явно было не место в десантном самолете. Прикинув, что Ил сейчас пойдет на второй круг и он сможет высадиться рядом с другими бойцами, он подождал пять минут, выкинул деревяшку в люк и прыгнул сам.

40

В тот самый момент, когда Антон вывалился из парашютного люка в объятия бездонного ужаса, далеко‑далеко, на другом краю земли, в поселке Красные Огурцы Аслан ухитрился испытать похожие ощущения на своей собственной кухне за завтраком. Он проткнул вилкой сосиску, туго млевшую в окружении бледно‑желтых комков омлета, и совсем уже было собрался засунуть ее в рот, как за окном, напротив которого он сидел, в утреннем мареве мелькнул силуэт Анжелики.

— Ножом, — сказала Сусанна.

Аслан похолодел.

— Ножом и вилкой пользуются приличные люди, — продолжила она, стоя спиной к окну.

Ни одна любовница, ни случайная, ни постоянная, никогда не посягала на святое — не заявлялась к нему домой. Даже деловые партнеры знали, что Аслан никогда не встречается у себя дома. Потому что в этом доме была Сусанна. И Аслан не допускал здесь встреч с людьми по той же причине, по которой дрессировщик не проводит деловых совещаний в клетке со своим тигром. Он повидал всякого. Но представить, что произойдет, если Сусанна столкнется с Анжеликой на своей территории… От этого даже Аслану стало не по себе.

— Суся‑джан, — проговорил он неожиданно ломким голосом, — я сейчас.

Аслан бросил сосиску обратно в омлетное болото и выбежал на улицу. Он успел выскочить из ворот, когда Анжелика в белом комбинезоне с золотым ремнем уже собиралась нажать кнопку звонка.

— Ты что меня настигаешь? Как ты можешь — это мой дом, здесь моя жена, дети живут! — шепотом закричал он, растопыривая короткие сильные руки в попытке отодвинуть вдову, не касаясь ее.