Красные Орлы

– Ты точно, больной, – Машку уже отпустило совершенно и она аккуратно стряхнула барские руки со своих плеч. – Миш, дай Федюне повязку сменить. Люди за тебя переживают, а ты тут дурью маешься. И вообще, у меня рабочий день закончился. Я есть хочу и на диван хочу.

Волохов улыбнулся и отпустил Занозу. Она ушла, а он еще продолжал улыбаться. И вот что характерно, никакой больше депрессии и самоедства. Как бабка отшептала. Чудеса!

В это время собрание у порога администрации грызло ногти от переживаний и нетерпения. Когда Машка вошла к Волохову, было тихо, потом крик и ругань, потом молчание (страшное, между прочим) потом дикий ржачь Волохова и снова крики, но уже Машкины. Слов не разобрали, но эмоции прочухали в полной мере.

– Глянь, не убил! – Бекасов-младший толкнул локтем Самбреру, завидев Машутку.

– Я ж говорил, а вы не верили! – радовался дед.

– Слава те господи! – выдохнула Ниночка.

– Так чё…идти или как? Повязку-то менять… – фельдшер Федя не был уверен, что его не прибьют, он же не смелая Заноза.

Машка спустилась с крыльца:

– Иди, Федя, получай своего пациента. На твоем месте я бы ему еще и голову проверила вместе со спиной, – и ушла в свой чудо-домик.

– Она ему череп раскроила что ль? – фельдшер обращался к собранию.

– Да н-е-е-е… Мозг маненько вправила, – Самбрера был близок к истине.

– Вот девка, а? Страху совсем нет, – Ниночка прониклась восхищением.

– Народ, давайте закругляться. Федь, иди к Андреичу. Дед, пойдем до дому провожу, мне по дороге. Нинка, тебе в магазинку надо? Идем нето,– подвел итог Бекасов и все разошлись.

Глава 8

– А ежели рухнет? – Сельские мужики толпились у нового моста. – Прощай машина, да?

– Да с твоей машиной проститься надо было еще лет десять тому назад, Митяй! Ты и езжай, избавься от рухляди своей!

Подошел Волохов и примолкли все:

– Так, народ, я поеду первым. Потом едем двумя машинами. Бекас, давай грузовики снаряди, опробуем сразу на двух и посмотрим, как разъедутся две грузовые.

Оно, конечно слово барское, но боязно все равно.

– Ни в коем случае! – ввинтилась в разговор Машка! – Только легковая. А я проверю деформацию. Если градус превысит, закрою! Грузовики пускать сегодня нельзя никак!

– Марья Сергевна, помолчи, – Волохов насупился. – Мост надо открыть как можно быстрее. Горим по срокам.

– Михал Андреич, это элементарная техника безопасности.

– Марья Сергевна, давай сначала тест проведем, а потом начнем панику, – Мишка не сердился и говорил спокойно, даже тихо, прячась в капюшон куртки от дождя.

Погода испортилась. Уже дня два шли дожди, и небо хмурилось, свинцовело. Из-за погоды, вероятно, люди загрустили и ждали дурного. Вот, как с мостом сейчас. Машка была не в настроении, потому, что просидела два дня безвылазно на птичьей ферме. Там электричество «психануло». Щиток взорвался фейерверком, и пришлось налаживать. Мазура командировали на фабрику: он тянул провода к новой линии с поправкой на скачки напряжения и увеличение мощности.

Маруся не видела Волохова со дня того пресловутого вопроса о мужском бессилии, и еще бы век его не видела! Взглядом прожигает, бровь презрительно изгибает и явно настроен поругаться.

– Никакой паники. Всего лишь разумная предосторожность, – Машка намерена была отстаивать мнение свое.

Мишаня подгреб по лужам в Машутке и уставился барским, грозным оком:

– Панику мне тут не сей, ясно? – прошептал злобно.

– И не думала. Но отвечать нам обоим, если что, – Машка все еще была ответственной за технику безопасности.

– Кан, вот где твоя смелость, когда надо, а? – громче шептал Мишка.

– Где, где… Миш, тут вопрос о жизнях, – шептала Маруся.

– Уймись. Все будет хорошо.

Маша кивнула, но всем своим видом показала, что не верит ни грамма.

Мишка сел за руль своего адски большого внедорожника и поехал к мосту. Маня спешно наладила оборудование и принялась отслеживать показатели. Волохов поехал с нормальной скоростью и ничего такого страшного не произошло. На той стороне моста он выглянул из машины и увидел Машкину руку с поднятым вверх пальцем. Значит, все норм? Постарался не смеяться, глядя на Кан, которая между дюжими мужиками смотрелась малой птахой, промокшей, но очень воинственной.

Вернулся обратно и полез в грузовик. Ко второму двинулся было Пронин-младший, водила с большим стажем и опытом, но Маня выдвинула протест:

– Я поведу.

– Чего?! – мужики забубнили, а Волохов аж молнию из глаз метнул.

– Сказала, сама поведу. Петь, отойди, – и лезет, глупая, в машину.

– Вылезай. Никуда ты не поедешь, – Мишка подскочил и давай тянуть за руку неуемную девчонку.

– Миш, у Пети двое детей. А я одна. Мало ли что? – шептала ему Машка, помня о договоренности не подрывать реноме прилюдно.

– Офигела?! – Волохов даже думать не хотел о том, что Машка утонет, потому вытащил ее из грузовика и вручил Горе и Жоре. – Держать насмерть.

Машка вырывалась, ругаться начала, но ее уже никто не слушал. Грузовики пошли на мост. Дышать перестали все, даже склочная Кан умолкла и затихла в руках близнецов.