Красные орлы (Из дневников 1918–1920 г.г.)

Отмахали еще семьдесят верст. Из густого, величественного сибирского леса выехали на укрытые снегом равнины Ишимско-Ялуторовского уезда.

Крестьянство здесь в большинстве своем крепкое, зажиточное. Но и ему Колчак, что кость в глотке. Мужики, натерпевшиеся от белогвардейцев, встречают Красную Армию приветливо, с хлебом и солью. Кормят-поят нашего брата от души, ничего не жалеют.

15 ноября. Село Кротовское

От Плетневского уже в восьмидесяти верстах. Политотдел ушел дальше, а меня оставили здесь на неделю. Надо помочь в организации волисполкома, партячейки, молодежного союза, наладить культурно-просветительную работу,

Голод и лишения местным жителям мало знакомы. Но темнота страшная. Просвещение едва коснулось здешних мест. А ведь одной сытости людям мало.

Настроение народа, особенно после того как недавно здесь побывали белые, революционное. Но, конечно, еще очень сильны житейские предрассудки. Превратно судят о коммунистах, о нашей политике и борьбе.

Работы здесь — партийной, просветительной и административной — непочатый край. Работа эта уже началась, и видны ростки новой жизни.

Вчера был на заседании сельского Совета. Товарищи толково разбирались в сложных вопросах. Судили о различных делах строго и прямо, как требует того революционная совесть.

Члены Совета — люди еще не старые. Но все с бородами. Так тут заведено.

Сегодня долго толковал с мужичками о «коммунии». Спрашивали о самых разных вещах. Как мне кажется, столковались. Крестьяне в конечном счете согласились с тем, что аннулирование колчаковских денег было необходимо. А ведь сколько спорили об этом!

На общем собрании разбирался любопытный случай. Один старик обратился к «обществу» с просьбой освободить его сына, которого арестовали за то, что он написал воззвание против Советской власти. Председатель сказал мужикам:

— Ваша власть, вам и решать.

Крестьяне высказывались свободно, резко, без всякой боязни. Они напомнили старику, как он и его сын вели себя при белых, как грабили односельчан.

— Так что же, — спросил председатель, — освобождать или нет? Враг он народу или друг?

Все закричали:

— Враг! Его место — в тюрьме!..

Это очень хорошо, что крестьяне сами во всем разбираются.

Намереваемся 19-го поставить в селе спектакль. Удастся ли? Больно уж пассивна здешняя интеллигенция, никакого интереса к работе. Надо бы ее встряхнуть.

19 ноября. Село Кротовское

После 15-го не удавалось сесть за дневник. Ни минуты свободной. Потерял счет собраниям. Но одно из них запомнилось. Это собрание культурно-просветительного кружка. На нем разгорелся спор с попом-саботажником. Поп хитрый, велеречивый. Сыплет высокопарными словами. Хочет, гад, убить интерес к культурно-просветительной работе. Зачем она, дескать, потребна, когда надо о душе заботиться, о царствии божьем думать, и т. д. и т. п.

Но как поп ни вилял, ушел побежденным.

Вчера на общем собрании, где было человек двести, снова принялся за свое «царство божье». Но и здесь ничего не получилось.

Люди уже совсем не те, что были прежде. Их теперь не так легко провести…

Пишу утром. Кончаю, надо идти в ревком.

20 ноября. Село Кротовское

Так вчера и не завершил запись. Ушел в ревком, там много всяких дел. Под вечер репетировали пьесу украинского писателя Кропивницкого «По ревизии». Пьеса против сельских тунеядцев и взяточников, которые при царизме угнетали крестьян на Украине.

Спектакль состоялся вечером. Народу было полным-полно. Представление всем понравилось. Дружно хлопали.

Я тоже участвовал в спектакле. Исполнял роль «головы».

Молодежь долго не расходилась: играла, пела, писала «почту». Было весело, легко. Мне понравилось. Да и всем, кажется.

Стоило только захотеть, решительно приняться за дело — и спектакль получился. Больше всего помогло в этом сельское учительство. Культурно-просветительный кружок нанес удар по попу. Тот даже сам признался, что был не прав. Но я не уверен, что это искренние слова.

Днем присутствовал на волостном съезде. Отличительная черта его — прямота и революционность выступлений. Когда один делегат не проявил определенности, его лишили мандата. Боюсь, товарищи погорячились.

Речь на съезде шла о текущем моменте, о задачах Совета и о колчаковских деньгах.

На съезде и среди крестьян я чувствую себя свободно.

Сегодня еду дальше, в Нижне-Николаевскую волость.

24 ноября. Село Тушнолобовское

Отсюда до Ишима верст сорок.

В Нижне-Николаевскую волость приехал 20-го вечером и сразу попал на волостной съезд. Проводил съезд наш агитатор товарищ Васильев. Но ему одному никак не удавалось справиться с собранием — шум, галдеж, никакой организованности. Принялись за дело вместе. Главная наша опора украинцы-переселенцы. У них наиболее революционное настроение. Хорошо с ними поговорили, крепко их раскачали.

21-го и 22-го провел в дороге. В селе Абадском встретил товарища Басманова. Он направил меня в Тушнолобовскую волость. Здесь я и нахожусь уже второй день.