Красные орлы (Из дневников 1918–1920 г.г.)

Когда я первый раз прочитал эту статью, мне вспомнилась беседа с одним уральским крестьянином минувшим летом при подходе к Перми.

— Ну, что же, дедушка, — спросил я его, — кто лучше, белые или красные?

Старик помолчал, посмотрел мне в глаза, потом ответил:

— Ты смеяться вздумал, товарищ?

— Нет, — говорю, — всерьез.

— А коль всерьез, то слушай. Нас времечко кое-чему научило, знаем теперь, чья власть мужику нужна. Колчак, он нам образование дал. Ведь не то, чтобы коммунистов, никого не щадил. Пришли беляки в нашу деревню — все грязные, оборванные, жадные, как саранча. Прожили день — тихо, два — тихо. Никого не трогают. Ну, вот, думаем, все будет в порядке, в спокойствии. Потом вышел от них первый приказ — собрать 15 пудов печеного хлеба. А где нам его взять, сами кое-как на овсянке перебиваемся. Конечным делом, не дали мы хлеба. На другое же утро, чуть свет, бац — второй приказ: всему мужскому населению явиться к коменданту. Пришли. Так вот, родименький, девять мужиков схватили и выпороли. Их секут, а комендант рядом ходит, приговаривает: „Покрепче, по-ядренее“. Про баб-то наших не слыхал?

— Нет, — признался я.

— Их не хуже мужиков избили, да еще надсмеялись.

— За что же так?

— Молоко не принесли…

Потом я поинтересовался судьбой советских работников, оставшихся дома. Старик рассказал, как издевались над председателем, как забрали у него хлеб, скотину, как избивали, а потом посадили в тюрьму. Где сейчас председатель, никто не знает.

— Разве же все, касатик, припомнишь, что понаделали эти изверги рода человеческого.

Старик опустил седую голову. Я не утерпел:

— Надо бы все припомнить.

В ответ мой собеседник только посмотрел на меня скорбными глазами.

Колчаковцы своими издевательствами сами агитировали народ за Советы. Из здешних жителей несколько человек ушло добровольно в Красную Армию.

В селе имеется партячейка, правда слабая. Стараюсь помочь ей, чем могу. Вчера два часа беседовал с мужиками в сборне о программе и задачах РКП (б). Крестьяне интересуются кооперативным способом улучшения жизни. В селе существует „Союз кустарей“, производит сани, телеги. Работа на условиях найма, сдельная. Правление свое, из кустарей. При „Союзе“ — общество потребителей под названием „Рубль“.

Провел собрание членов исполкома, помог организовать его работу по отделам. Вынесли постановление об открытии общественной библиотеки-читальни. На праздник Октябрьской революции решили устроить манифестацию-митинг.

Вообще народ здесь активный, боевой. Собрание молодежи прошло в революционном духе. Приняли резолюцию: всем, кто может держать оружие, выступить на защиту Октября. Под резолюцией подписалось даже пять девушек.

Меня особенно радует молодое поколение крестьян. Оно начинает жизнь с чистой верой в Советскую власть.

14 октября. Село Кулаково

По старому стилю сегодня Покров день.

Едва проснулся, сел за дневник. Потом уже не будет времени. К вечеру так намотаешься, что карандаш в руках не удержишь.

Утро чудесное. Солнце залило все ярким светом, словно не последние дни осени, а первые весенние дни. В такое бы утро за зайцами да тетеревами. Или побродить по речке.

Вчера ночью состоялось организационное собрание сочувствующих. Записался 21 человек.

Сегодня будет собрание женщин.

Сейчас подумал: что бы записать про свою личную жизнь? И убедился — нечего. Нет у меня личной жизни. Откуда ей взяться?

Был гимназистом, сам занимался, других учил, зарабатывая себе на хлеб. Потом бои, походы. Разрушаем, чтобы созидать! В борьбе, работе и проходит вся моя жизнь.

Но я об этом не жалею. Верю: мы создадим лучший мир, в котором счастлив будет каждый трудовой человек.

14 октября. Село Кулаково

Прежде чем лечь спать, хочу коротко записать о недавно закончившемся весьма оживленном женском собрании.

Народу собралось много. Тетушки быстро освоились, шумели, смеялись. Задавали иногда такие вопросы, что я только отшучивался. Оставайся, говорят, сынок, мы тебя быстро женим.

Но это все шуточки, а была и серьезная беседа. Женщины всем интересуются, обо всем расспрашивают. Ты им изволь ответить и когда война кончится, и когда мужики вернутся, и как будет с налогами, и можно ли в церковь ходить — детей крестить, венчаться, собороваться, отпевать покойника, и как насчет керосина, спичек, сахарку, ситчика, и дадут ли „фершала“, и почему мала школа, нет букварей, и когда выгонят жулика-приказчика из потребительской лавки, и правда ли, что на землю явится антихрист?.. Всех вопросов не упомнишь.

Горячо интересуются политикой. Расспрашивают о партии, о коммунах, о товарище Ленине.

Меня обрадовала такая активность. Чем сознательнее народ, в том числе и женщины, тем крепче наша власть Советов.

Ложусь спать. Завтра надо пораньше встать и отправляться в Тюмень.

20 октября. Село Покровское

Грешен я перед дневником. Забросил его. Целую неделю не притрагивался.

15-го приехал в Тюмень, а политотдел уже в Покровском. Расстояние невелико — 80 верст, но добирался полтора суток.