Красные орлы (Из дневников 1918–1920 г.г.)

„…24 сентября 1918 года был вызван в волость. За судейским столом сидели дьякон соседней церкви, псаломщик, один крестьянин, да еще кулачок — волостной старшина.

Эти люди составляли волостную следственную комиссию. Крестьянин считался председателем. Обращаясь ко мне, он сказал: „Вы, Елистратов, обвиняетесь в грабежах совместно с красноармейцами“. Я стал настаивать, чтобы они допросили население, и они после допроса нашей деревни не нашли за мной никакой вины, кроме того, что я работал по выбору в крестьянском отделе при Тюменском Совете. Однако через три дня снова меня призвали в волость. Председатель Зырянов объявил: „Вы, Елистратов, арестованы“. Дьякон повышенным голосом сказал: „Вы обвиняетесь как большевик и агитатор против Временного правительства. Завтра же направить его в тюрьму“. Приказ дьякона был исполнен. Я попал в уездную Тюменскую тюрьму.

Не буду описывать все детали тюремных порядков, напоминавших времена Ивана Грозного. Надзирателям была дана полная власть бить, чем попало. Без всяких причин сажали в карцер, всего больше женщин, которыми распоряжалась старшая надзирательница Тюменской тюрьмы Серафима Бессонова.

„Параши“ в камерах были постоянно. Камеры открывали не более трех раз в день, прогулок не было месяцами, матрацев на 50 человек — один, белье и баня — не более трех раз за одиннадцать месяцев.

Прошения и жалобы вовсе не принимались во внимание. В камеру, которая рассчитана на 30 человек, вмещали по 90 и 100 человек, а в одиночные — по 7 и 8.

Около 25 декабря 1918 года через Тюменскую тюрьму пересылались партии взятых в плен красноармейцев и арестованных на местах из числа сочувствующих Советской власти товарищей. Мороз был 35–40 градусов. А обувь с красноармейцев снята и заменена лаптями, шинельки и остальные вещи получше также заменены тюремным тряпьем. В таком виде под усиленным конвоем арестованных погнали на Тобольск. Люди шли по сугробам снега, полунагие, среди бушующей зимней метели, почти голодные. Пришла из них только половина, да и те полуживые.

Около 10 января на Тобольск гнали новую партию в 85 человек. На другой день троих вынесли из камеры уже мертвыми, 30 человек унесли в больницу, и в конце концов из 85 человек в живых осталось только 3.

После восстания тюменских рабочих в ночь на 14 марта 1919 года было выведено из тюрьмы и расстреляно 8 человек. Многих заковали в кандалы. Из контрразведки в тюрьму приводили измученных пыткой людей, которые не могли сидеть после того целыми месяцами.

28 июля более 1000 человек вывели из тюрьмы и поместили на баржу для отправки в Тобольск ввиду приближения красных.

На барже находились и пленные германской войны — мадьяры и австрийцы, которые работали на наших полях. Колчак нашел нужным арестовать и их…

По счастливой случайности мне лично удалось бежать с баржи.

Когда прощались в камерах перед отправкой в Тобольск, мы все поклялись: кто останется жив, отдать свои последние силы на борьбу с угнетателями. И я, один из спасшихся, призываю всех рабочих и крестьян Сибири к дружной совместной работе, чтобы помочь борющимся братьям, идущим по пятам белой банды, чтобы спасти нашу залитую кровью страну.

Деревня теперь нуждается в рабочих руках: хлеб сыплется. Идите к нам на помощь.

Крестьяне в благодарность раскроют свои амбары. Они дадут хлеба армии и мирным гражданам. Но для предупреждения появления в деревнях скупщиков и спекулянтов необходима общественная организация в этом деле.

Да здравствует честный труд!

Крестьянин села Кулаковского П. Т. Елистратов“.