Красные озера

Старик долго еще бубнил сквозь сон о том, что все не зря, а Ира его успокаивала, по седым волосам гладила – такая в ней отчего-то щемящая жалость проснулась, прямо реветь хотелось. Через полчаса дед утих, и она со спокойной совестью отправилась отдыхать. А Матвей во сне умер – тихо и спокойно.

На следующий день в деревне обсуждали это странное стечение обстоятельств – как так, родился пятого числа месяца, а умер шестого. Вообще же люди ходили понурые – старика уважали, так что горе было всеобщим.

Тело решили в итоге отправить на юг, чтобы там похоронили его в дедовскую могилу, как он и хотел. Чтобы немного покрыть расходы на транспортировку – продали четыре пары новых неношеных сапогов.

Проводы усопшего назначили на девятое число. Ира накануне спустилась в погреб, проверить запасы, и в углу, заваленном тряпьем, нашла ящик с недостающими десятью бутылками водки. К ящику канцелярской кнопкой крепился клочок бумаги, на котором было выведено от руки: «На маи паминки». Женщина оторвала клочок, непроизвольно смяла его в руке и вдруг разревелась. Громко так. Навзрыд. Как будто родного отца оплакивала.

Глава тридцать четвертая. Неприятные вопросы наследования

1

Через две недели, в тусклый, но теплый день конца августа, в селение прибыл племянник покойного Матвея – плотный, грузный человек лет пятидесяти или чуть больше, ровесник Радлова, с лысиной во всю макушку, тонкими губами и небольшими, близко посаженными глазками, которые цеплялись за всякий предмет так, словно пытались его присвоить.

Он сошел на станции, в дорогом пальто и с аккуратной дорожной сумкой из натуральной кожи, и добрался до Вешненского – по ошибке. Там пообедал в первой попавшейся (и вообще-то единственной) забегаловке, затем заказал лодку до деревни. Всю дорогу он возмущался, что местность застряла в каменном веке, что такой ерунды с транспортом давно нигде по стране нет, что вообще-то в нормальных населенных пунктах изобрели службы такси.

– Так оно и в Вешненском есть, – сказал лодочник, налегая на весла. – Три с половиной машины в штате, что называется. Да только кто ж вас на машине через реку переправит? Мостик самодельный, только для пешего ходу.

– Вот что ты несешь? – возмутился мужчина. – Я сюда по нормальному мосту перебрался!

– То северный мост, он ведет к ж/д. А в Шонкарский поселок попасть можно тремя способами: либо от ж/д час-полтора пешком, либо отсюда по реке сплавиться, либо с запада, с трассы, через лес проехать, но это на машине только.

– О Господи! – воскликнул мужчина и закатил глаза. – Дыра какая-то.

Как только причалили, он издали оглядел серые кляксы домов и спросил со злостью в голосе:

– Ты меня куда привез?!

– Как и просили… вон озеро, вон ШМЗ надо всем торчит, трубы.

– В газетах же писали, развивающийся поселок, высотки строят для рабочего персонала, даже чуть ли не школу собирались возводить…

– Ну, так больше верьте нашим газетам, – огрызнулся лодочник и поспешил отплыть от причала, чтобы у него не стали требовать назад деньги.

Матвеевский племянник пожал плечами, с брезгливостью раздавил комья грязи перед собой и отправился на поиски дома, который вроде как причитался ему по наследству. Не знал он, что в доме до сих пор жила Ирина, причем жила на совершенно законных основаниях, поскольку все имущество старик передал ей по завещанию. Процедура оформления, конечно, еще не кончилась, но к нотариусу женщина уже обратилась и нужные документы подала.

Потому неудивительно, что, когда мужчина отыскал наконец нужный участок, встретила его именно Ира.

– Ты еще кто? – неприязненно произнес посетитель, затем без спроса вошел внутрь и начал осматривать комнаты, расхаживая по чистому полу в обуви и оставляя позади себя комья черной и рыжей грязи.

– Я живу здесь, – неуверенно ответила Ирина, растерявшись от такого нахрапа, потом осмелела и поинтересовалась: – А сами-то вы кто?

– А я, милая моя, законный наследник, в отличие от тебя. На каком основании ты самовольно заняла жилплощадь?

– Мне дед Матвей завещал.

– Дед? – мужчина громко и противно расхохотался. – Ты что, потерянную внучку из себя разыграла? Или ты сожительница? Любовница? – тут он перестал расхаживать по комнатам, встал вплотную к женщине и с сальной ухмылкой спросил: – Ну, и как оно, с дедушками-то?

– Да вы в своем уме?! Я помогала по хозяйству и только.

– А! – наигранно вскинул руку и похлопал себя по лбу, разыгрывая сценку внезапной догадливости. – Сиделка, значит. Ох, как тебе не стыдно, милая моя? Нашла пожилого человека после инсульта, охмурила и ради дома в могилу свела раньше срока, правильно? Все верно я говорю? Был преступный умысел такой, да?

Все это он проговаривал с язвительной интонацией, а на лице его блуждала самодовольная улыбочка, так что было совершенно неясно, шутит ли он так или обвиняет. Но своими манерами он доводил Иру до бешенства, так что в отчет она разразилась криком:

– Сдурели, что ли?! Я же помогала! Просто помогала! А он мне посочувствовал, что меня мать из дома выгнала, и…