Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор

Причастные к убийствам нередко проникали в большевистские правоохранительные структуры. Типичная в данном смысле фигура – К. А. Лихтарович (1897–1937). Этот белорус из дворян города Вильно, имевший среднее образование и участвовавший в мировой войне, за убийство генерала на Юго-Западном фронте 14 февраля 1917 года был осужден к расстрелу, но вскоре оказался помилован в связи с амнистией. Вступил в РСДРП(б), с мая по июнь 1918 года служил в Красной гвардии, будучи членом следственной комиссии и следователем по особо важным делам Бийского совдепа. С 18 июня 1918 года по 1 января 1920‐го сидел в тюрьме, следственной комиссией Временного Сибирского правительства был осужден на 15 лет каторги. В 1920 году являлся временно исполняющим должность секретаря Бийского уездного ревкома, начальником Бийской горуездной милиции. В 1922 году Лихтаровича исключили из РКП(б) за служебные преступления и нарушение партдисциплины[540].

Чисто уголовные преступления ответственных коммунистов начались немедленно после захвата власти. Известный большевик и член Красноярского совета рабочих и солдатских депутатов Бляшко, в прошлом сотрудник газеты «Красноярский рабочий», 26 ноября 1917 года в пассажирском поезде на перегоне Зыково–Сорокино убил с целью ограбления девушку. Избитого толпой и арестованного, его, однако, вскоре освободили под денежный залог. Позднее Красноярский народно-революционный трибунал приговорил убийцу к незначительному наказанию – полутора годам заключения с заменой штрафом в 6 тыс. рублей. А 25 декабря 1917 года «распоряжением совдепа на свободу из Красноярской тюрьмы вышли арестанты, содержавшиеся за кражи и самогоноварение»[541].

Убийства не мешали карьере. Георгий Абросимов, работавший в 1917–1918 годах секретарем Хабаровского крайсовета, вспоминал (в 1962 году) об убийстве священника как об «интересном случае». Осенью 1917 года, в период выборов депутатов Учредительного собрания, этот молодой агитатор расклеивал в Хабаровске большевистские плакаты и вступил в конфликт со священником Михайловым: «Прочитав плакат, поп… обозвал [меня] „нехристем“, „германским шпионом“, „богоотступником“ и т. д. <…> Я не выдержал (молодость, горячность, усталость) – выстрелил в него. <…> Что ж, одним гадом на свете стало меньше»[542].

Уголовные убийства совершали и первые лица регионов. Показательна судьба В. И. Устиновича, большевика с 1904 года, который, несмотря на скверную репутацию в революционной среде, в 1918 году стал председателем Алтайского губисполкома и начальником барнаульской Красной гвардии. Удачно бежавший от белых после переворота, он получил назначение начальником мобилизационного отдела штаба Северного фронта, а затем возглавил Вологодский горком РКП(б) – как раз в период проведения жесточайшего красного террора: летом и осенью 1918 года в 56-тысячной Вологде было арестовано более 2 тыс. человек[543]. Кровавая вседозволенность прямо сказалась на облике первого коммуниста Вологды. Пригласив вечером 21 октября к себе в номер гостиницы якобы для работы с документами сотрудницу аппарата губисполкома, 22-летнюю Клавдию Димакову, пьяный Устинович ее изнасиловал. Утром жертва пригрозила насильнику: «Ты жить не будешь, вино было отравлено» (за несколько дней до этого в Вологде одна из жительниц отравила шестерых красноармейцев). Невменяемый от спиртного, Устинович тут же выстрелил Димаковой в лоб и убил наповал. Преступника почти сразу исключили из партии, а 3 ноября 1918 года он был спешно расстрелян по приговору Реввоентрибунала 6‐й армии[544].

Новая власть повсеместно выглядела сборищем уголовников (идейных и обычных), призывавших громить «буржуев» и уничтожать «врагов народа». Продовольственные отряды из революционных солдат и матросов, во множестве и с неограниченными полномочиями посылаемые Лениным и Свердловым из Петрограда и Москвы в провинцию, нередко заодно свергали местную власть и устанавливали советские порядки. Так, в декабре 1917 года советскую власть в Кустанае ввел прибывший за хлебом отряд из 50 балтийских матросов во главе с В. М. Чекмарёвым[545]. Известны и карательные набеги красногвардейцев на те местные органы власти, которые игнорировали большевистские распоряжения либо свергали советы. В декабре 1917 года отряд екатеринбургских и уфалейских красногвардейцев внезапным налетом объявился в Тюмени и разогнал «кулацкий совет». За четыре дня своего пребывания в Тюмени красные забрали у местного населения золотые монеты и вещи (примерно на 20 млн рублей) и увезли в Екатеринбург[546].