Красные стрелы

— Очень боится потерять с вами связь и жалуется, что на последние письма вы не ответили.

Мой ответ где-то затерялся. Решаем, что в дальнейшем переписка между мной и Юрой будет идти через ее госпиталь. Чтобы окончательно успокоить девушку, говорю:

— А как только выздоровеет, немедленно заберу его к себе.

Реакция обратная ожидаемой. Катюша бледнеет.

— Хотите, чтобы он остался в тылу?

— Нет, — девушка смотрит на меня задумчивым, невидящим взглядом. — Хочу, чтобы с ним ничего не случилось.

Ее неожиданно начинают душить слезы.

Она по-настоящему любит молодого танкиста!

До отхода поезда остается еще несколько часов, и мне хочется провести их с Катюшей. К счастью, у нес тоже есть свободное время. Решаем прогуляться по улицам.

Идем. Я смотрю на хрупкую фигурку попутчицы и удивляюсь: как такая могла воевать, даже награду имеет. Видимо, подвиг совершила.

— Кстати, — спрашиваю, — Катюша, расскажите, как вы медаль заслужили.

— Пустяки, — девушка краснеет. — Боюсь, вам это будет неинтересно.

— Отчего же?

После долгих уговоров все же соглашается поведать о своих фронтовых делах.

Полк, в котором она служила, попал в окружение.

Одиннадцать дней отражал атаки превосходящего противника. Большинство бойцов погибли, в строю остались единицы. Убиты командир полка, комиссар, начальник штаба, врач медсанбата. Старший лейтенант, командовавший остатками полка, Катюшу все в тыл прогонял.

— Тыл, — грустно усмехнулась девушка. — А где он тыл, когда и спереди, и сзади, и с боков стрельба идет, со всех сторон немцы наседают?

На одиннадцатые сутки на горстку измученных боями и голодом людей навалились танки.

Катюша чудом спаслась, только потеряла сознание. Пришла в себя поздно ночью. Стояла жуткая тишина. Вокруг мертвые лежат.

Хотела встать — левая нога побаливает. Сняла сапог, а в нем кровь. Ранение, правда, легкое, пуля задела икру, но крови потеряла много.

— Перевязала себе рану и поднялась. А куда идти, понятия не имею, — призналась Катюша. — Темень такая, ну прямо хоть глаз выколи.

В общем, забралась она под кузов разбитого грузовика и решила дождаться утра. На рассвете услышала стон. Оказалось, жив еще молоденький танкист, который в день окружения, раненный, приполз к нашим окопам и потом находился в медпункте. Когда девушка нашла его, он открыл глаза, улыбнулся:

— Жива, сестра?

Катюша помогла танкисту встать, и они направились в открытое поле к стогу сена. Здесь пролежали до вечера. Когда стемнело, двинулись на восток. Шли несколько ночей. Танкист был очень плох. Иногда его приходилось просто тащить на спине. Словом, иной раз за ночь, хотя ночи стали уже достаточно долгими, они проходили по пяти — семи километров.

Двигались, конечно, вдали от дорог, чтобы не встретить немцев. Если поблизости оказывалась деревня, Катюша осторожно пробиралась туда и доставала немного съестного.

Под конец парень совсем занемог. У него поднялась температура, началась рвота. С трудом расстегнув кобуру, он достал пистолет. Долго возился, пытаясь взвести курок, но так и не смог. Протягивая пистолет девушке, сказал:

— Все равно на этом свете я уже не жилец: облегчи мои страдания. Нет сил больше мучиться. Да и ты без меня, возможно, спасешься.

— Замолчи! — прикрикнула на него Катюша. — Не говори глупостей. Или вместе спасемся, или вместе погибнем.

Может быть, и действительно не видать бы им своих, девушка ведь тоже теряла все больше сил, да услыхали они как-то гул артиллерийской стрельбы. Это прибавило бодрости, — значит, близко фронт.

Добрались до реки. Она хоть и не очень широкая, зато быстрая. Переплыть будет не просто, особенно с лейтенантом. К тому же он температурит и в студеной воде наверняка получит воспаление легких.

Сидела она так в кустах у берега и думала. Хотелось, чтобы появился добрый старик на лодке и перевез их. Но чудес не бывает!

В полночь взошла луна, осветила реку, противоположный берег. И девушка решилась. Сняла ремень, привязала к себе танкиста, вошла в воду.

— Вы, конечно, догадались, кто был тот танкист? — спросила Катюша, подняв глаза.

— Догадываюсь. Младший лейтенант Метельский?

— Он…

На рассвете я уехал в действующую армию заместителем командира 36-й танковой бригады Западного фронта.

2

После того как наши войска разгромили немцев под Москвой, положение на фронте несколько стабилизировалось. Враг занимался тем, что перебрасывал из Западной Европы на восток новые дивизии. Он хорошо знал, что союзники не торопятся открывать обещанный второй фронт. Советская Армия тоже накапливала силы, готовясь к предстоящим боям.

Наступил тот период, когда сводки Совинформбюро сообщали: «На фронте ничего существенного не произошло». Ничего существенного! Только участник тех боев может знать, сколько кровавых дел и драматических событий скрывалось за этой сухой, лаконичной фразой.

…Брянские леса. Маленький сонный ручей, приток Болвы, восточнее Людинова. Хорошо разбежавшись, его без малого если не перепрыгнешь. И мелкий — про такой говорят: курица перейдет, ноги не замочит. А берега болотистые. Не меньше чем на километр по ту и другую сторону ручья тянется непроходимая топь.