Красные свитки магии

– А мне вовсе не обязательно было основывать эту секту, – возразил Магнус.

– Это разные вещи, – вздохнул Алек.

– Разумеется. Я поступил намного хуже. – Магнус бросил веточку в костер и смотрел, как она тлеет, обугливается и рассыпается в прах. Алек наблюдал за ним.

Магнус Бейн всегда горел ярко, как костер, он был эксцентричным, искрометным, легкомысленным, беззаботным. Он был Верховным Магом Бруклина, носил яркие цвета и обводил глаза тушью с блестками. Он был из тех, кто устраивает вечеринки в честь дня рождения своего кота и выражает свою любовь громко и гордо.

Но за этой яркой внешней стороной пряталась тьма. Алек знал, что придется познакомиться и с этой темной ипостасью Магнуса, иначе он никогда не узнает возлюбленного по-настоящему.

– Мне кажется, я понял насчет Шинь Юнь, – медленно произнес Алек. – Я все удивлялся, почему ты настоял на том, чтобы мы взяли ее с собой. Я даже подумал, что ты, может быть, не хочешь оставаться со мной наедине.

– Алек, ты что…

Алек поднял руку, давая знак магу помолчать.

– Но потом я понял. Ты чувствуешь ответственность за ее жизнь, верно? «Багровая Рука» причинила ей вред, и ты считаешь, что обязан помочь ей. Исправить зло.

Магнус медленно кивнул.

– Она – зеркало, в котором отражается мое темное «я», Александр, – сказал он. – В некотором смысле она такова, каким я мог бы стать, если бы мне не повезло, и я не получил бы любви и заботы – от матери, а потом от Рагнора и Безмолвных Братьев. Я тоже мог бы остаться один на один со своим отчаянием, присоединиться к какой-нибудь группе вроде «Багровой Руки».

– Ты мало говоришь о своем прошлом, – медленно ответил Алек. – Ты даже не сказал мне, что был близким другом того мага, который погиб на войне. Рагнора Фелла. Ведь вы были друзьями, верно?

– Да, верно, – прошептал Магнус. – Он был первым, с кем я сумел завести дружбу.

Алек опустил взгляд и уставился на свои руки. Его первым другом был Джейс, но Магнус уже это знал. Магнус знал о нем все. Он был для чародея открытой книгой. Он попытался подавить детское чувство обиды.

– И все же – почему бы не сказать мне?

Искры из костра взвились в небо, на миг вспыхнули на черном фоне, подобно звездам, и погасли.

Алек подумал: может быть, для Магнуса любовь к смертному человеку походила на эти искорки, яркие, ослепительные, но живущие лишь мгновение. Может быть, все отношения с ним станут для чародея лишь кратким, незначительным эпизодом в его долгой, бесконечно долгой жизни. Алек понял, что для Магнуса он был не просто открытой книгой. Он был короткой книгой. Тонкой брошюрой по сравнению с многотомной хроникой жизни Магнуса.

– Потому что на самом деле никто не хочет обо мне ничего знать, – проговорил Магнус. – Обычно я не захожу дальше упоминания о том, что убил своего отчима, и моим собеседникам этого достаточно. Ты уже знаешь слишком много. Вчера ночью ты видел «Красные свитки магии». Ты читал все эти глупые, вздорные вещи, которые я написал, в книге, спрятанной за алтарем, запятнанным кровью. Неужели ты можешь винить меня в том, что я… я всякий раз думаю, что еще не время отпугивать тебя?

– Сумеречного охотника не так легко напугать, – возразил Алек. – Я знаю, что ты чувствуешь себя виноватым в том, что Шинь Юнь забрали в секту, но ты ведь хотел как лучше. Именно это я и подумал, когда читал «Красные свитки». Ты не приказывал завербовывать детей в секту, пользоваться их беспомощным положением. Ты сказал: не оставлять их в одиночестве. Ты сам когда-то был одинок и не хотел, чтобы другие дети, рожденные магами, страдали, подобно тебе. Я отправился в это путешествие для того, чтобы узнать тебя лучше, и я надеюсь, что так оно, в конце концов, и произойдет.

– Уверен, ты уже узнал больше, чем хотел, – прошептал Магнус.

– Я видел, как ты подошел к рычавшим зверям в клетках и попытался приласкать их. Твой друг погиб, и ты даже не сказал мне, что вы были знакомы, но хотел утешить вампира, с которым Рагнор был близок. Ты всегда стараешься помогать другим. Мне и моим друзьям ты помогал множество раз, и Рафаэлю Сантьяго тоже, как это ни удивительно, а теперь Шинь Юнь и другим чародеям, и, наверное, еще множеству существ, о которых мне неизвестно. Я знаю то, что мне нужно. Я читал «Красные свитки магии» и увидел, что ты пытался помочь детям. Эти слова – это были твои слова.

Магнус хрипло рассмеялся, и смех этот походил на плач.

– Значит, ты это имел в виду? А я думал, что ты имел в виду… нечто иное. – Он закрыл глаза. – Я не хочу, чтобы наши отношения разрушились по моей вине, – признался он. – Я не хочу уничтожить то, что мы построили, рассказав тебе то, что может вызвать у тебя отвращение. Какую часть истины ты на самом деле хочешь узнать, Александр?

– Всю, до конца, – сказал Алек.

Магнус устремил на Алека взгляд своих сверкающих глаз, которые были ярче пламени костра, и протянул руку. Алек крепко сжал его пальцы, сделал глубокий вдох и постарался взять себя в руки. Сердце гулко билось, и где-то внутри что-то сжималось от страха. Он ждал.