Красные свитки магии

– Гм, – заговорил он. – Так ты не собираешься показать мне свое прошлое с помощью магии?

– О небеса, нет, конечно, – улыбнулся Магнус. – С меня достаточно и того, что я пережил это один раз. Я просто собирался поговорить о своей молодости. И хотел взять тебя за руку.

– О, – пробормотал Алек. – Ну… хорошо.

Магнус подвинулся ближе. Алек чувствовал тепло, исходившее от его тела. Чародей, собираясь с мыслями, склонил голову. Он несколько раз пытался начать, но потом стискивал зубы, и каждый раз крепче сжимал пальцы Алека.

– Мне хочется думать, что моя мать любила меня, – наконец, заговорил Магнус. – Все, что я помню – это ее вечно печальное лицо. Я всегда считал себя обязанным придумать что-нибудь, сделать ей приятное, развеять ее тоску. Я думал, что когда я докажу свою ценность, докажу, что я хороший сын, она станет счастлива, и у нас все будет хорошо. Но у меня так ничего и не получилось. В один прекрасный день она повесилась в сарае. Мой отчим сжег этот сарай и на пепелище возвел святилище в ее честь. Он точно не знал, кто я такой. Я сам не знал, кто я такой, но он понимал, что я не его сын. Он понимал, что я не принадлежу к роду человеческому. Однажды, когда стояла такая жара, что воздух был влажным и вязким, как похлебка, я уснул и проснулся оттого, что он звал меня по имени.

Магнус улыбнулся, но с таким видом, словно у него разбилось сердце.

– Он звал меня моим прежним именем, которое дала мне мать. Сейчас уже никто из живущих не знает его.

Алек стиснул руку Магнуса еще сильнее, как будто он мог спасти его, но опоздал на несколько сотен лет.

– Тебе не нужно больше ничего говорить, – прошептал он. – Если ты не хочешь.

– Я хочу, – возразил Магнус, но голос его дрожал. – Отчим несколько раз ударил меня, потом схватил за горло и потащил к сгоревшему сараю. С балки все еще свисала обугленная петля. Я слышал, как в ручье плещется вода. Отчим вцепился в волосы у меня на затылке и сунул мою голову в ручей. Но прежде он обратился ко мне, и голос его звучал гораздо добрее, чем когда-либо прежде. Он сказал: «Это для того, чтобы ты очистился. Доверься мне».

Алек затаил дыхание. И обнаружил, что не может сделать вдох, как будто он берег воздух для того ребенка, которого хотели утопить в ручье.

– Я не помню, что произошло дальше. Я едва не захлебнулся. – Магнус замолчал, поднял руки. В голосе его не было совершенно никаких эмоций. – А в следующий миг я сжег своего отчима заживо.

Костер обратился в колонну пламени, в бурлящую воронку, которая поднялась, казалось, к самому небу. Алек выставил руку перед Магнусом, чтобы загородить его от смертоносной волны жара.

Столб пламени почти сразу же рассеялся. Магнус, казалось, даже не заметил гигантскую огненную колонну, которую сам же и породил. Алек подумал: интересно, проснулась ли Шинь Юнь. Но если она что-то и заметила, то не подала признаков жизни. Может быть, она пользовалась берушами.

– Я бежал, – продолжал Магнус. – Некоторое время я скрывался, пока не встретил Безмолвных Братьев. Они научили меня контролировать собственные магические способности. Сумеречные охотники всегда нравились мне больше, чем остальным магам, потому что ваши Безмолвные Братья спасли меня от себя самого. Я по-прежнему считал, что я – дитя демона, и что всегда им останусь, не стану никем другим. Я никогда не встречал других чародеев, но у Рагнора Фелла имелись связи с одной семьей Сумеречных охотников. Безмолвные Братья устроили так, чтобы он приехал и начал обучать меня. Я был его первым учеником. Позднее он пытался учить детей Сумеречных охотников, рассказывал им о магии, учил нас не бояться. Он говорил, что все его ученики были ужасны, но я был хуже всех. Он постоянно жаловался. Ничем нельзя было поднять ему настроение. Я очень его любил. – Рот Магнуса скривился, когда он, не отрываясь, смотрел на пламя. – Через некоторое время я встретил второго друга – Катарину Лосс. Люди хотели сжечь ее живьем, как ведьму. Я вмешался и спас ее.

– Я знал, что ты спас больше людей, чем рассказываешь, – улыбнулся Алек.

Магнус негромко, удивленно усмехнулся. Алек поймал поднятые руки Магнуса, попытался согреть их, чтобы они перестали дрожать, привлек Магнуса к себе. Магнус не сопротивлялся, и Алек крепко обнял его. Он сжал в объятиях стройное тело чародея, почувствовал его дыхание, биение его сердца, и долго держал его так. Магнус положил голову на плечо Алека.

– Ты спас сам себя, – прошептал Алек на ухо Магнусу. – Ты спас себя, а потом спас еще многих. Ты не смог бы их спасти, если бы не спас самого себя. И я никогда бы не нашел тебя.

Алек был прав насчет тьмы, которая таилась в сердце Магнуса, и насчет боли, неразрывно связанной с этой тьмой. Но, несмотря на всю эту тьму, и всю эту боль, Магнус, как это ни странно, по-прежнему оставался ярким светочем, он был полон жизни и энергии, был источником радости для всех, кто его окружал. Именно благодаря ему Алек теперь мог смотреть в зеркало и видеть себя самого таким, каким он был в реальности, видеть взгляд, который ему не нужно было больше прятать.