Красные цепи [Трилогия]

— Враг рода человеческого лукав по природе своей, и дьявольский ассиратум отнюдь не был тем совершенным эликсиром, о котором мечтал отец. Да, он действительно исцеляет болезни и даже смертельные раны — но не делает человека неуязвимым для оружия или стихии. Он может дать бесконечно долгую жизнь — но человек, единожды принявший ассиратум, обречен всю жизнь употреблять его каждое новолуние, потому что в противном случае та самая смерть, которую он стремился обмануть, придет к нему до того, как Луна снова начнет расти. Он словно бы становится вампиром, нуждающимся в постоянной подпитке своего существования свежей кровью, но сохраняя при этом человеческие слабости и уязвимость. Это пожизненное рабство кровавому напитку вместо свободы от болезни и смерти, это бесконечное страдание, потому что смерть уже не придет как избавление от мук, только если человек сам не решит прекратить свою земную жизнь, или же ее не оборвет оружие или стихия. Но для того, кто владеет секретом ассиратума, — это еще и власть, огромная власть над всеми, кто соблазнится вечной жизнью и вечным здоровьем. Секретом эликсира владели только двое: мой отец и лорд Марвер, а еще он записан в этой книге, и в этом заключается причина гибели моей семьи и преследования нас, Вильям. Некромант не хотел ни с кем разделять то могущество, которое может дать ассиратум: он убил моего отца, мою мать, сотни других людей, только чтобы завладеть вторым экземпляром книги и остаться единственным, кто обладает заключенным в ней тайным знанием. И он не остановится, пока не достигнет этой цели или пока не будет остановлен.

И тогда я спросил, почему в таком случае леди так тщательно переписывает ее лист за листом, вместо того чтобы просто сжечь это дьявольское творение и избавиться от преследования Некроманта. Но леди Вивиен только печально улыбнулась мне в ответ:

— Даже если бы мы и сожгли ее, Вильям, — как бы мы сообщили об этом лорду Марверу? Да и разве поверил бы он в это? Нет, ему нужна не только книга, но и моя смерть, потому что он знает: пока я жива, он никогда не будет тем единственным, кому известна тайна ассиратума, а еще он никогда не сможет чувствовать себя в покое и безопасности, стоит только мне уйти от его преследования. К сожалению или счастью, но во всем мире только я, Вивиен Валентайн, могу остановить его, и только я представляю для него угрозу. То, чем я сейчас занимаюсь, переписывая книгу, еще сослужит нам службу, Вильям, и я скажу тебе о своих планах, когда для того настанет время.

И потом леди добавила:

— К тому же, вздумай я сейчас уничтожить книгу ради того, чтобы она не попала в случайные руки, — я не смогу этого сделать. Не смогу потому, что моя жизнь тоже зависит от нее: во всяком случае, до тех пор, пока я не смогу настолько освоить приготовление ассиратума, чтобы обойтись без заключенных в манускрипте подсказок.

И в этот миг мне показалось, что все тени в комнате разом сгустились в своих углах, словно мрачная драпировка, ночная темнота дохнула холодом через крошечное оконце, и волосы зашевелились у меня на голове. Леди Вивиен посмотрела на меня и горько усмехнулась.

— Как ты думаешь, что в этой фляжке, Вильям? — И она достала из-под платья тот самый плоский сосуд на кожаном шнуре. — Да, мой добрый сквайр Вильям Бран, это ассиратум, и его я принимаю каждое новолуние, как сегодня, ибо без него наутро второго или третьего дня ты бы уже увидел меня мертвой.

Сердце мое готово было разорваться от ужаса, скорби и жалости к моей леди. А она рассказала мне, что, когда ее отец и лорд Марвер уверились в действенности эликсира после ряда чудовищных и жестоких экспериментов, лорд Валентайн принял ассиратум сам и дал выпить жене и дочери, чтобы самые дорогие ему люди тоже обрели бессмертие, которое обернулось лютой смертью для него и леди Изабелл и проклятием — для леди Вивиен.

— Когда в тот роковой вечер мы поднялись в башню, отец дал мне свою книгу, меч и эту флягу, сказав, чтобы я всегда носила ее на теле, потому что ассиратуму нужно тепло для сохранения своих свойств. Здесь немного, но много и не требуется: достаточно выпивать по пять жидких унций каждое новолуние, чтобы напиток действовал. Думаю, здесь еще достанет на два месяца.

И леди вновь убрала флягу, а потом добавила грустно и устало: