Красные цепи [Трилогия]

«В Инженерном переулке 40-летняя Х., сотрудница диспетчерской службы порта, на почве внезапно возникших неприязненных отношений после совместного распития спиртных напитков нанесла осколком бутылки колото-резаные ранения своему неработающему сожителю Ф. Мужчина скончался на месте. С целью сокрытия преступления Х., находившаяся в состоянии сильного алкогольного опьянения, попыталась вытащить труп на улицу и проволокла его за ноги по ступеням лестницы с четвертого по второй этаж. Там она встретила 78-летнюю У., проживавшую в том же подъезде. Опасаясь разоблачения, Х. набросилась на соседку и причинила ей тяжкие телесные повреждения, однако получила серьезный отпор, бросила тело сожителя и попыталась скрыться. Прибывший по вызову наряд полиции обнаружил Х. спящей на уличной скамейке в тридцати метрах от дома».

Недельной давности бойня открыла какие-то шлюзы, ранее сдерживавшие отчаяние и злобу. Город, все еще переживавший страшные события прошлой субботы, словно бы не замечал этих ежедневных вспышек насилия, как не замечают булавочного укола рядом с зияющей, кровоточащей раной.

Глупо было надеяться, что можно укрыться от жизни. Отсидеться с любимой женщиной в тихой квартире, спокойно ходить на работу, читать старые книги. Мир, как терпеливый и настырный рыбак, выковыривающий острым коротким ножом моллюска из раковины, настиг его снова. Только теперь Аркадий Леонидович был не один, и это все осложняло. Как ни любил он Карину, как ни больно ему было думать об этом, но все стало бы намного проще, попрощайся он тогда с ней на вокзале. Она бы и одна не пропала; может, встретила бы кого-то другого, нормальнее, проще, влюбилась бы и была счастлива. Да, Карина тоже что-то скрывала, но Аркадий Леонидович был уверен, что это сущие пустяки в сравнении с тем, что утаил он: ну какие порочные тайны могут быть у молодой медсестры? Неудавшийся брак? Ревнивый любовник? Долги? Уж точно не шесть жестоких убийств, совершенных на той войне, куда его призвали вопреки собственной воле. И если раньше он скрывал от нее только прошлое, теперь приходилось откровенно врать о настоящем и будущем.

– Как поговорили? – поинтересовалась Карина, когда Аркадий Леонидович вернулся от Трока.

Он пожал плечами.

– Нормально, – ответил Аркадий Леонидович, мысленно подбирая слова. – Поняли друг друга. Он показал мне капище.

– И что?

– Да ничего особенного. У меня есть кое-какие предположения, но их надо проверить. Пожалуй, съезжу в четверг в Михайловск.

Карина только посмотрела пристально своими черными, бездонными глазами, но ничего не спросила больше, отчего ему стало еще горше.

В четверг, свой выходной, он действительно поехал в Михайловск: выехал на автобусе рано утром и вернулся под вечер.

– Как поездка? – спросила Карина.

– Более или менее, – сообщил Аркадий Леонидович. – Не то чтобы все прояснилось, но есть зацепки.

В Михайловске Аркадий Леонидович наведался в строительный магазин: два мотка крепкого скотча, костюм для малярных работ, большие ножницы, латексные перчатки и молоток – отличный, увесистый, с резиновой ручкой. Очень хороший молоток. Он взвешивал его в руке и ощущал мрачную радость, как солдат, снова прикоснувшийся к прикладу винтовки. Затем посетил местный вещевой рынок: тут, как и в Петербурге, нетрудно было купить подержанный мобильный телефон, а потом приобрел у распространителя рядом с торговым центром сим-карту, как обычно, продиктовав на ходу выдуманные паспортные данные и назвав имя – Евгений Абрамович Баратынский.

Не стоило изменять традициям.

Католической церкви в Михайловске не оказалось. Впрочем, для Аркадия Леонидовича конфессиональные различия в христианских деноминациях были малосущественны. Он купил соли, в аптеке взял сбор засушенных трав на основе крапивы и отправился в Благовещенский храм.