Красные туманы Полесья

– Послушай меня, лейтенант. Мы сейчас все на взводе. Давай не будем торопиться с выводами и принимать необдуманные решения. Подождем немного, успокоимся. Потом, даже если не будет установлена связь с центром, решим, что нам делать.

– Хорошая мысль, Павел Дмитриевич. А вы уверены в том, что немцы не получили сведений о нашей базе и не готовят карательную операцию в Осиповском лесу?

Командир отряда не остался в долгу.

– А вы уверены, лейтенант, что карательная операция немцев не имела целью спровоцировать командование еще не укомплектованного отряда на ответные действия? Может быть, они ждут нас в Гороше?

Но офицер не сдавался.

– А на что нам разведка, Павел Дмитриевич? Она вполне может выйти к райцентру и оценить обстановку там. Для этого можно использовать и обычных бойцов, местных мужиков. Они зайдут в Горош и посмотрят, что предпринимает немецкое командование.

– Хорошо. Разведку провести можно, но давайте договоримся так, лейтенант. Завтра с утра.

– А ночью к райцентру не подойти.

– Значит, договорились?

– Так точно! Извините, если погорячился.

– Мы все погорячились. – Осетров взглянул на Лазурина и распорядился: – Подготовь своих людей, Игнат, и договорись с командиром первого взвода Виктором Вешиным, чтобы дал тебе пару мужиков с повозками. В телеги по мешку муки положить для отвода глаз постов и патрулей. Продавать, мол, едем. Можно и еще какого-нибудь барахла загрузить.

– Сделаю, Павел Дмитриевич.

– И с утра давай к райцентру.

– Есть, товарищ командир!

– Все! На сегодня хватит, иначе голову разнесет.

– Если бойцы будут проситься похоронить убитых, отпустить их? – поинтересовался политрук.

– Ты, Иван, хочешь, чтобы с базы все местные ушли?

– Но ведь надо, Павел Дмитриевич.

– Хорошо. Отпустишь в каждое селение по два человека, не больше. Без оружия, конечно. Лошадей им дай, а то пешком далеко идти.

– Понял.

Вечером того же дня к подворью, где были помещены евреи, привезенные из Лозы, подъехала легковая машина. Вел ее сам командир роты СС гауптштурмфюрер Бонке. Рядом с ним сидел начальник полиции Калач.

Машина встала на Береговой улице. Эсэсовец и полицай вышли из нее, осмотрелись. Народу поблизости не было. Оно и понятно. В Гороше, как и повсюду, действовал комендантский час.

К калитке тут же вышел рядовой полицейский и обратился к эсэсовцу:

– Господин гауптштурмфюрер, разрешите доложить господину начальнику полиции.

Бонке махнул рукой, усмехнулся.

– Докладывай.

Калач прервал подчиненного:

– Ворона, евреи на месте?

– Так точно!

– Все живы-здоровы?

– Да, не жаловались.

– Их кормили?

– Привозил Егор Дыдин еду.

– Надеюсь, вы не всю ее сожрали?

– Как можно, господин начальник полиции. Дали и евреям.

– Судя по твоей сытой роже, им достались крохи.

– Пусть благодарят, что хоть так. Но если прикажете, в следующий раз отдадим все.

– Надеюсь, следующего раза не будет. Где Волков?

– В доме.

– Хорошо. Посмотри за машиной. А лучше загони ее куда-нибудь на пустое подворье. Есть тут такие?

– Есть не одно, только я не умею водить, господин начальник полиции.

– Чего ж не научился?

– Так ведь при Советах мне автомобилем не разжиться было, а при новой власти успею еще выучиться. Но Волков же работал шофером.

– Я пришлю его. Пусть он отгонит и находится при автомобиле, не забывает контролировать улицу и заселенные дома. Где свет загорится, сразу же туда, гасить его вместе с нарушителями режима.

– Слушаюсь, господин начальник полиции!

Гауптштурмфюрер и Калач прошли в дом.

В комнате за столом сидел полицейский Волков.

Завидев начальство, он встал и хотел было начать доклад, но Бонке не позволил ему это сделать.

– Меньше слов! Слушай своего начальника.

Вскоре Волков ушел к Вороне. Послышался скрежет стартера и звук заработавшего двигателя.

Калач толкнул ногой дверь соседней комнаты. Это была спальня бывших хозяев, достаточно большая, чтобы в ней поместились пять человек. Евреи сидели на двух кроватях. На одной муж с женой, на второй дети.

Калач усмехнулся.

– А вот и мы. Один вопрос, Годман.

– Да, господин Калач.

– В доме есть пустые комнаты. Почему вы все тут?

– Так распорядился начальник нашей охраны.

– Вот как. Ну что ж, может, и правильно распорядился. Годман – в соседнюю комнату, остальным сидеть здесь.

Глава еврейского семейства вышел в большую комнату и встал посредине, ожидая допроса. Иначе зачем его вывели бы сюда? Да и обещали эти подонки поговорить с ним. Годман догадывался, что интересует эсэсовца и полицая.

Бонке сел за стол, для чего-то расстегнул кобуру.

Калач подошел вплотную к Годману.

– Я хочу знать, еврей, где в городе ты оставил свое золото и другие ценности, которые не смог взять с собой? Ответишь правдиво – мы завтра же отправим тебя и семью в городское гетто. Попытаешься обмануть – очень пожалеешь. Ну?.. У нас с господином гауптштурмфюрером не так много времени, да и других дел полно. Говори!

Годман скрестил руки на груди:

– Господа, всем святым клянусь, что я отдал вам это все, что у меня было. В городе я ничего не оставлял. Зачем, если не смог бы никогда вернуться?