Красные виноградники

Поэзии блистательные кущи…
Светила замедляют мощный блеск,
чтоб ты узрел наплыв тоски гнетущей,
печаль высокой пробы. Ото всех

болезненно-трагичные черты

отобразили выжженные чувства.
Двуликий Янус – тоже! – друг искусства.
Как в блуд, впадая в ересь простоты,

судьбу и суетность тоскою разграничив, —

жизнь, ты берёшь своё! – расставив по местам
мечты и боль, взмываешь в небо птицей

или скользишь по узеньким мосткам.

Окно вглубь мирозданья прорубить
и – над жизнью быстротечной воспарить.

4. «Над жизнью быстротечной воспарить…»

– Над жизнью быстротечной воспарить —
О, если бы слова найти мне эти!
нагроможденьем мрачных пирамид
в песках зыбучих тонет стих раздетый.

Крик радости прорвётся на рассвете,

взорвёт едва рождённые созвездья
исторгнутой в ночи благою вестью.
Над ними, робкий, бестелесный,

клубится стих. Над арфою Эола

взмывают руки брезжущего дня,
и возвышается окрепший голос.

Ночных видений спутанные волосы

расчешет гребень солнца. И в его лучах
предстанет жизнь превратной и суровой.

5. «И пусть превратной и суровой…»

И пусть превратной и суровой
судьбою ты с покоем разлучён.
Но неотступно – след в след – за тобою
стихи идут. Ты с ними обручён

навек. Тоска всё время гложет,

как червь, грызёт, покоя не даёт.
Но вот фантазии блистательной полёт
сон наяву подхватит и закружит.

Он крыл не сложит ни на миг единый.

Взрыв до небес. Страстей накал и взлёт.
Сотрутся горы и растает лёд,

и реки вспять от моря потекут.

О, многое разрушит там и тут.
Такою твоя судьба окажется, поэт?

6. «Твоя судьба окажется, поэт…»

Твоя судьба окажется, поэт,
источником неисчислимых бед.
Все, кто любимы, отвернутся. Мимо
поносятся, визжа, автомобили.

За ними – тени пламенных сердец,

ещё недавно бившихся, страдавших,
испепелённых страстью, одичавших.
Круговорот непоправимых бед,

как реквием. Твой чёрный человек

без стука входит в запертую дверь,
как встарь, сокрыв свой мрачный гений снова.

Но – окна настежь! – брезжит утра свет.

Кошмар всё длится, длится… но теперь,
капризное, тебе подвластно слово.

7. «Капризное, тебе подвластно слово…»

Капризное, тебе подвластно слово.
И лишь в больных глазах укор.
Вот скорбной жизни горькая основа,
канва, на коей выткан сей узор

созвучий слов. Над бездной просветлённой

подарит озаренье счастья миг,
неразделимо чудный для двоих,
и светлой радостью повеет.

На душу вдруг нисходит тишина:

ликует плоть, вся радости полна
душа. Промчится буря, кончится гроза —

стихи заплещутся, как море в берега.

Весь мир наполнит щебет, гомон, смех,
порханье мотыльков среди цветов. Но нет.

8. «Порханье мотылька среди цветов, где нет…»