Красные волки, красные гуси (сборник)

– Можно, конечно, позвать анатома, – задумчиво сказал Штильмарк, – например, всеми уважаемого профессора Серебро. Но я уверен, он скажет то же, что и я, – анатомия соблюдена до малейшей косточки. Вы только посмотрите, даже видны места прикрепления мышц. По крайней мере, их можно нащупать. Впрочем, от наших умельцев всего можно ожидать. Миша Винницкий, ну вы знаете…

– Мишка Япончик?

– Да. Так он в свое время купил у Гохманов саркофаг. Маленький такой. Я бы сказал, игрушечный. Золотой саркофаг, украшен сценками, символизирующими различные этапы человеческой жизни, а в нем десятисантиметровый скелет из ста шестидесяти семи золотых костей. Анатомия как у натурального скелета, заметьте. Изя Рухомовский десять лет работал над этим саркофагом.

– И что это значит? – спросил Орлов.

– В Одессе могут сделать все, что угодно. Но именно этот предмет трудновато было бы продать. Он ведь не копирует нечто известное. Он совершенно уникален. И если бы он действительно был древним, я бы сказал, что он вообще не отсюда. Новый Свет, вероятно. С тех пор как в одиннадцатом году Хайрем Бингхем открыл затерянный город инков, стало ясно, что эта цивилизация нам принесет еще много сюрпризов. А это что у вас?

– Манускрипт, – сказал Орлов, – тоже конфискован у данного элемента. Утверждает, что получил его в наследство от дяди.

– В таком случае, – сказал Штильмарк, разглядывая пергамент, – этот его дядя большой оригинал.

– Этот элемент так и сказал. А что?

– Это шагрень. Очень хорошей выделки. Знаете, что такое шагрень?

– Кожа такая, – сказал Орлов.

– Кожа горного осла. Онагра. Но пергамент свежий. И письмена свежие.

– То есть?

– Дядю было очень легко обмануть. Он купил совершенно новый пергамент с какой-то тарабарщиной.

– А я думал, это иероглифы. Древнеегипетские, – сказал Орлов, который в детстве увлекался книжками про дальние загадочные страны и причудливую смерть расхитителей гробниц.

– Это похоже на древнеегипетские иероглифы, – сказал профессор Штильмарк, – но такой письменности не существует. Это подделка. Причем совсем новая. А если это подделка, надо полагать, что и череп – подделка.

– Там есть и старые книги, – задумчиво произнес Орлов, – точно старые… они крошились в пальцах. И пахло от них мышами.

– Теоретически может быть, что среди подделок попадется истинная жемчужина, – сказал профессор Штильмарк, – но такие случаи исключительно редки. Хотя среди коллекционеров ходят легенды.

– Значит, этот череп не представляет никакой ценности? – разочарованно спросил Орлов.

– Исключительно художественную, – сказал профессор Штильмарк, прекрасно разбиравшийся в культуре Причерноморья. – Можете оставить его себе в качестве пресс-папье.

И он в терпеливой надежде поглядел на оперуполномоченного Орлова в ожидании, когда тот подпишет ему пропуск и можно будет уйти из этого ужасного места.

* * *

Близилось утро, и оперуполномоченный товарищ Орлов у себя в кабинете устало протер воспаленные глаза.

Взять банду Гриши Маленького, совершившего исключительно наглый налет на госзавод, было никак не возможно. Настолько никак не возможно, что товарищ Орлов сильно подозревал – в стройных рядах его родного учреждения наличествует предатель. А как бы иначе Гриша с сообщниками проникли за проходную завода?

Надо сказать, Гриша Маленький был личностью легендарной, последней легендарной личностью в пышном списке одесских бандитов.

Во-первых, он никого не убивал. Даже во время знаменитого налета на мыловаренный завод. Даже во время не менее знаменитого налета на табачную фабрику. Он просто под видом сотрудника Губчека проник на территорию завода (и, как сильно опасался товарищ Орлов, его удостоверение было баснословно настоящим), профессионально обезоружил охрану и запер караульных и рабочих в подсобном помещении. Попутное изнасилование гражданки Розенберг было, так сказать, единственной производственной травмой.

Во-вторых, Гриша Маленький обладал исключительными организаторскими способностями: его крепко сколоченная банда с разветвленной сетью осведомителей, насчитывающая свыше полусотни человек народу, была уже даже и не банда, а организация. А столь хорошо законспирированную организацию с разветвленной сетью осведомителей Губчека у себя под носом вряд ли могла терпеть.

И если бы этот проклятый Гриша ограбил хотя б того же господина Рубинчика! Тогда бы его дерзкий налет можно было бы посчитать орудием народного гнева. Но у него поднялась рука на народное имущество.

Над товарищем Орловым висел дамоклов меч инспекции из Москвы.

Товарищ Орлов отчаянно потер лоб, потом глаза – под веками вспыхнули два красных пятна.

Давно я дома не был, вот что, подумал оперуполномоченный.

Ему хотелось прийти домой, рухнуть на спартанскую койку и заснуть.

Он открыл глаза. Красные пятна не исчезли.

Они как бы плыли в полумраке комнаты, за окном которой шелестела сухими ветками пыльная акация.