Красные ворота

— Мальчики, из вас никто в эвакогоспитале 5005 не лежал? Это у Киевского вокзала… — уточнила она.

— К сожалению, нет, — развел руками Володька, опять поразивший Коншина необычной любезностью. — Почему вас это интересует?

— Был у нас один ранбольной, всегда передо мной строевым проходил. Ну и вы рассмешили.

— Слышишь, Алексей? Уже был прецедент, мы, увы, не первые.

— Значит, вы в госпитале работали? — спросил Коншин.

— Ага.

— Не повезло нам с тобой. В каких только госпиталях не валялись, а к такой вот сестричке не попали, — опять заиграл Володька. — А вы, мадемуазель, значит, мечтаете в одиночестве?

— Увы, уже не мечтаю. Я читаю. Сонеты Шекспира, — она гордо помахала маленькой книжечкой.

— Ого-го, — промычали оба в один голос, выражая этим изумление и восхищение.

— А вы не «го-го», вы послушайте: «В тот черный день — пусть он минует нас! Когда увидишь все мои пороки. Когда терпенья истощишь запас И мне объявишь приговор жестокий… В тот день поможет горю моему Сознание, что я тебя не стою, И руку я в присяге подниму, Все оправдав своей неправотою. Меня оставить вправе ты, мой друг. А у меня для счастья нет заслуг». Ну как?

— Это почти про меня, — сказал Коншин.

— И про меня, — улыбнулась она.

— Ну и много у вас пороков? — спросил Володька.

— У кого? У меня?

— У вас. Про него я знаю, — кивнул он на Коншина. — У него навалом.

— Одну минутку… — она быстро залистала книжку, нашла страницу и продекламировала: — Отлично зная каждый свой порок, Я рассказать могу такую повесть, Что навсегда сниму с тебя упрек, Запятнанную оправдаю совесть…

— У Шекспира что, на все случаи жизни сонет? — удивился Володька.

— Почти.

— Что ж, пороки ваши нас не испугали. Если хотите, можете прогуляться с нами, — улыбнулся он.

— Спасибо за милостивое разрешение. Думаю, с Шекспиром мне будет интересней, — выдала она с улыбочкой.

— М-да? Неплохо. Один ноль в вашу пользу… Ладно, мы не обидчивые. Тогда пока… — махнул Володька рукой.

— Пока, — бросила она и уткнулась в книжицу.

В конце аллеи Коншин стал искать тропку, ведущую в деревню Мутовки, где они жили, но не находил. Заросла, что ли? Да, видимо, «позарастали стежки-дорожки», вспомнились ему слова песни. Он повернулся к Володьке:

— Придется лесом… Вижу, понравилась девочка, не узнать прямо тебя.

— Весна, — пожал плечами Володька. — Ты веди давай.

Коншин поискал еще тропку и, не найдя, повел Володьку напрямик лесом. Вскоре они выбрались на опушку. Впереди раскинулось поле, за ним стоял небольшой лесок, а из-за него выглядывала деревушка. Они осмотрелись и…

— Лешка, ну и местечко для обороны! — завопил Володька. — Обзор на все сто восемьдесят! Смотри, тут вот станкач установить, левее ручной. А второй ручник вот здесь. Ну и живи, не тужи, жди фрица.

— Место — красота! Только станковый я бы поставил туда, а второй ручник выдвинул бы к тому бугорку… — и они всерьез стали обсуждать устройство обороны на этом месте, пока не расхохотались.

— Не хватает еще стрелковую карточку начать составлять: ориентир первый — отдельно стоящее дерево, ориентир второй — копна, ну и т. д. Не навоевались, идиоты!

— Карточку ни к чему, а вот пистолетик ты зря выбросил, постреляли бы, — с сожалением сказал Коншин. — У тебя какой вальтер был? П-38, офицерский, или типа браунинг?

— Полицейский, ПП, на семь шестьдесят пять.

— Наши патроны от ТТ подходили?

— Нет, наши чуть подлиннее. Но у меня два магазина было и россыпью патронов двадцать. Пострелять можно было.

— Зря все же выбросил, — вздохнул Коншин.

— Не настрелялись мы с тобой, что ли?

— Настреляться-то настрелялись, но интересно, мазали бы сейчас или нет? А потом, просто в руке подержать приятно.

— Конечно, мазали бы. Руки уже не те. А подержать бы — да, неплохо.

Перекурили они тут и пошли в деревню. Коншин сразу узнал дом, где жили, собрался было зайти к хозяевам, но остановился.

— Не стоит, пожалуй. Мать мне писала на восток, что хозяина на финскую еще взяли…

— Думаешь, не жив?

— Видишь, дом-то неухоженный. Придем к хозяйке живые, только боль, кто-то вот уцелел, а мой… Не пойдем, — решил Коншин.

Да, до сих пор неловко заходить в дома погибших знакомых и товарищей. Постояли недолго у избы и пошли обратно, к Абрамцевскому парку, но на аллейке никого не было, скамейка, где сидела девушка, пуста… Володька притворно зевнул и спросил, какие здесь еще достопримечательности, давай посмотрим, а потом в настоящий лес заберемся. Коншин ответил, врубелевская скамейка имеется, откуда вид красивый, ну и волейбольная площадка, на которой он с самим Ойстрахом играл.

— Вот с каких пор ты неравнодушен к знаменитостям. А я-то думал, чего это ты «Коктейль-холл» так полюбил? — подковырнул Володька.