Красный

Вместо этого она отправилась к оценщику предметов искусства, чтобы подтвердить плату Малкольма за ее аукционную ночь. Он оставил небольшой пастельный рисунок инжира на кровати, в котором оценщик мгновенно узнал работу швейцарско-французского художника девятнадцатого века Жана-Этьена Лиотара. Она почти надеялась на еще одну работу Дега, чтобы снова увидеться с Себастьяном Леоном. Но могла ли она заниматься таким? Встречаться с мужчиной, пока ее тело было обещано и продано другому? Она была уверена, что Малкольм не будет возражать, если она заведет себе еще одного любовника. Он даже сказал, что не будет препятствовать ей. В конце концов, Малькольму требовалось только ее тело на одну ночь в месяц. Но как она расскажет Себастьяну о Малкольме? Она не могла, конечно, поэтому не позвонила ему и не нашла предлога, чтобы увидеться. Совесть ей этого не позволит. После двух ночей с Малькольмом и его извращениями она была рада обнаружить, что у нее все еще есть совесть.

В четвертую субботу после своего последнего свидания она снова обнаружила на столе книгу по искусству.

Бедный Ту-Ту. Ей пришлось поднять спящего кота с книги. Он любил бумагу, любил лежать на ней и нежиться или спать. Он тихонько по-кошачьи протестующе зашипел, когда она сняла его с обложки книги и положила к себе на колени, но быстро устроился там и вскоре крепко уснул, подергиваясь, когда ему снились мыши, птицы или что-то еще.

Что Малкольм задумал для них на следующий раз? Она почти боялась смотреть.

Но только почти.

Она открыла книгу на помеченной им странице, и снова красное бархатное колье, которое было на ней в тот вечер, когда она играла в его "Олимпию". Картина этого месяца была еще одного французского художника, Вильяма Бугро. Нимфы и сатир. Четыре прекрасные, почти обнаженные женщины играли на берегу тихого озера. Они поймали сатира, который подсматривал, как они купались, и трое из четырех водяных нимф пытались затащить сопротивляющегося человека-козла в озеро, а четвертая нимфа махала остальным, чтобы они присоединились к ней у кромки воды.

Она точно знала, кто будет сатиром, это было очевидно.

Мона потратила воскресенье, превращая себя в нимфу. Она завила свои длинные рыжие волосы и прикрепила за ухом белый цветок. В глубине шкафа она нашла прозрачную белую ночную рубашку. Малкольм, конечно, хотел бы видеть ее обнаженной, но он мог бы получить удовольствие, раздев ее сам.

Ближе к полуночи она вернулась в галерею, и вошла через боковую дверь. Как только тяжелая дверь захлопнулась за ней, она услышала музыку, доносящуюся из дальней комнаты. Музыка? Как странно. Похожая на волынку и колокольчики, игривая музыка, веселая и легкая. Партитура для покорения сатира? Возможно. Она осторожно открыла дверь в заднюю комнату...

Чья-то рука схватила ее за руку и втащила в комнату.

- Вот она! - позвал женский голос. - Я нашла ее!

Мона, спотыкаясь, ввалилась в заднюю комнату, которая каким-то образом превратилась в лесной рай с деревьями в горшках и бурлящим каменным фонтаном. Девушка, которая схватила ее, опустила руку и присоединилась к двум другим девушкам, все трое в прозрачных платьях и с длинными лентами в волосах танцевали под музыку. Одна девушка была в прозрачной желтой сорочке, ее волосы были черными и плотно завитыми, а кожа темно-коричневой и красивой. Другая девушка была в розовом, с белокурыми волосами и бледной, как молоко, кожей. Третья же была в прозрачном голубом наряде, ее волосы были тепло-рыжими и прямыми, а цвет кожи лишь на тон светлее.

И она, Мона, теперь была четвертой девушкой, с яблочно-красными волосами и в белой сорочке.

Мону увлекли в танец и музыка, казалось, исходила отовсюду и ниоткуда одновременно. Двое девушек взяли ее за руки и вскоре они кружились вокруг красно-золотого кресла, которое Мона любила еще с детства. Теперь он превратился в трон, на котором сидел голый Малькольм, увенчанный лаврами. Сцена была забавной, и Мона тоже смеялась с девушками. Смех был радостным, не насмешливым, не презрительным. Прекрасный член Малкольма был наполовину твердым и лежал на бедре, пока он наблюдал, как его нимфы резвятся и танцуют для него. Она так давно не танцевала и понимала, что выглядит полной дурой. Но сцена была слишком приятной, чтобы останавливаться. Ее ноги казались зачарованными музыкой волынки и все девушки были так прекрасны в своих прозрачных платьях, с развевающимися лентами в волосах и улыбающимися лицами.

- Потанцуй с нами, - девушка в желтом одеянии сказала, разрывая круг и вытягивая Малкольма за руку. - Потанцуй с нами, ты глупый старый козел.

Девушка в розовом ахнула и прикрыла рот руками от шутливого оскорбления.

- Глупый старый козел? - Малкольм схватил ее за руку другой рукой и рывком усадил к себе на колени. Она пискнула от удивления и рассмеялась, когда Малкольм пощекотал ее живот пальцами. Мона и две других девушки стояли, скрестив руки на груди и наблюдая за происходящим.

- Теперь она точно получит, - сказала девушка в розовом, качая головой.

- Она пожалеет, что сказала это, - вмешалась девушка в голубом.