Красный Архонт (СИ)

В центре кольца стоял легко узнаваемый Тайфанг, его громадную фигуру, возвышавшуюся даже над собратьями драггернотами, можно было сравнить размером с высокого кифреза. Телохранитель спокойно говорил с капитаном гвардии, но прервал разговор почувствовав вышедшего из палатки Императора.

На стенах у врат творился настоящий хаос, несколько гигантских медведей, ревя и беснуясь, разрывали в клочья врата, за деревянными вратами оставалась опускаемая металлическая решетка, она стала причиной такого желания быстро взять врата, гнево-медведи будут слишком долго проламывать металл. Высокие и сильные дикари, разрывали в ближнем бою имперских пехотинцев, чешуйчатые нагрудники не могли спасти от грубых топоров и молотов, один взрослый кифрез стоил шести или семи имперских солдат, ворота крепости скоро будут взяты. На стенах остальной части лагеря дела шли несколько лучше, похоже, там более слабое наступление удалось удержать благодаря драконам.

— Чего вы ждёте?! — Даже сквозь шлем и шум битвы, гвардейцы слышали каждое слово повелителя и готовы были выполнить любой приказ.

— Часть лекарей на стены, у пехотинцев там ад! Лучники, встать перед вратами и ждать пока голозадые верхом на тварях не прорвутся, пусть вас защищают драггерноты! Остальные гвардейцы тоже на стены! Кончайте стоять столбом!

— Но господин, ваша безопасность! — Гвардейцы выдвинулись на позиции, пока офицер выжидал.

— Мне хватит Тайфанга, а вас, капитан Лекрен, я также желаю видеть бьющимся за врата, в самом пекле, для которого вы были и рождены! Выполнять!

Капитан, быстро кивнув, убежал вслед за остальными гвардейцами. Тайфанг встал у плеча Императора, он покрутил секиру в руках, одно лезвие огромного двухлезвийного оружия, было шире Императора в плечах.

— У дикарей есть скрытные убийцы, господин.

— У меня есть ты. — Кенерик не боялся кинжала во тьме, когда его защищал всевидящий Тайфанг.

— Тоже верно.

Прямо из доспехов Императора выросли великолепные желтые крылья, мощным взмахом, Кенерик взвился в небеса. Тайфанг устало взмахнул секирой, драконья кровь не развила в нем крылья.

— Вы делаете вашу защиту сложнее, повелитель.

Как бы солдаты не пытались сбросить лестницы, замедлить этот поток дикарей-великанов, у них не выходило. Снежные люди были огромными, одна их рука толщиной была как полторы руки имперца, а смерти они будто не боялись, каждый взбирался по лестнице, и каждый забирал с собой пятерых прежде чем умереть самому. Пехотинцы кончались, дикари нет, солдаты колебались, племенные воины же, до конца были уверены в победе, с каждым мигом, они приближались к захвату врат.

Тевер лежал на полу, постоянно выпуская одну стрелу за другой, его выстрел мог не пробить редкую броню дикарей, или застрять в щите, но он никогда не промахивался, по все расширяющейся группе врагов нельзя не попасть. А врагов становилось все больше, трупы имперских солдат больше не помещались на стенах, соотечественники, умершие чуть ранее, выталкивали тела умерших позже. Дикари кричали непонятные кличи и молитвы на своем рычащем языке. Кифрезам не были нужны и топоры чтобы вселять ужас. Кайвин видел, как лишенный оружия и загнанный в угол дикарь разбил головы троим пехотинцам подобранным с трупа шлемом, пока его голову не пробила удачная стрела. Скоро северные люди ворвутся в башню, с только одной работающей рукой Кайвин ничего не сможет им сделать, неспособный подняться сержант лишен малейшего шанса на побег.

Надежда редела, как и ряды Имперских войск. Племя Лося продавливало оборону врага всё глубже и сильнее. Поднимавшиеся на стены племенные воины становились покрытыми в доспехи, только сейчас, стен достигла тяжелая пехота кифрезов.

Дикари должно быть сильно удивились, когда чешуйчатые нагрудники и тонкие копья сменились на красную броню и искусные мечи. Гвардейцы пришли на помощь словно из ниоткуда. Кайвин чувствовал себя беспомощным котенком, когда гиганты все же дошли до башни. Над ним возвышался ухмыляющийся дикарь, северный человек замахнулся массивной булавой с черепами на шипах, дозорный попрощался с жизнью, страх смерти погрузил мир в тонкий слой темноты.

Тогда, он услышал громкий лязг, вставший перед ним гвардеец, без затруднений принял сокрушительный удар на щит. Дикарь взревел, рука онемела словно он ударил каменную стену, он не сразу понял, что она отрублена по локоть. Гвардеец нанес другой удар, точный укол пронзил сердце врага. Отбросив труп, гвардеец обернулся к двум раненым.

— Ничего вам доверить нельзя.

Он присоединился к битве, оставив Кайвина и сержанта в башне, ударом щита он сломал шею одного дикаря, к другому врагу он подпрыгнул, в воздухе разрубая его плечо до ключицы, вторым ударом протыкая лицо клинком. Кайвин часто не мог уследить за движениями гвардейцев, их мастерство и их кровь создавала из них истинных бесстрашных воителей, по сравнению с ними, он был ребенком с мечом.