Красный Август (СИ)

- Я отправил их в душ на обеззараживание, а вещи сложил тем временем в специальный контейнер, накормил. В шкафу нашлись комбинезоны под их размер, и девочки переоделись в чистое. Они ели очень жадно, будто не видели еды давным-давно. Не бросать же мне их на улице? Ведь вы сами говорили, что TESLAсоздана, чтобы спасать и оберегать. Они сели отдыхать, все трое, а я развернул грузовик и отправился в лагерь. Заряда гравитона оставалось процентов 20, но вдруг грузовик провалился.

- Что значит “провалился”? Под землю?

- Нет, я выехал из города и заехал на какой-то старый деревянный мост. Перед этим ещё подумал – выдержит ли он вес вездехода. Тут какая-то белая вспышка.

- И что?

- И я у ворот “Совёнка”, понимаете?

- Бред какой-то! Откуда здесь может взяться “Совёнок”? И вообще. Семён, ты говоришь какую-то чушь. Что за вспышка?

- Но Славя – не бред и не чушь! Понимаешь? Я могу к ней прикасаться, обнимать, целовать, любить! Ты не верил, что “Совёнок” в альфа! А он здесь! Здесь!

- Хорошо, хорошо, только успокойся.

- Я вышел из грузовика, и как ты думаешь, кто стоял у ворот? Она! Я подошёл и сказал: “ты пойдёшь со мной?”. Александр, она меня узнала. Через 10 лет! Бросилась на шею, обнимала, плакала. И я плакал. Это было так... так...

- Семён, продолжай. Почему грузовик оказался повреждён?

- Я понимал, что времени совсем мало, мы даже не зашли в ворота лагеря. Я схватил Славю на руки и буквально внёс в грузовик. “Я знала, что ты за мной вернёшься”, – только и твердила она.

- А грузовик?

- Так вот, я на полной скорости помчался по асфальтовой дороге, ведущей от ворот лагеря. Там не было никаких развалин и радиации, цветущее поле, как и у нас. Мои пассажирки, девочки, которых я подобрал, уснули, я не стал их будить. Впереди был снова деревянный мост над каким-то ручьём, и мы влетели на него. Грузовик подбросило, опять белая вспышка, я потерял управление, снова оказавшись посреди развалин заброшенного города. Сработала защита, гравитон отключился. Тут же монстры с жуткими звуками набросились на вездеход. Я на полной скорости мчался к барьеру, а они лезли отовсюду, из каждого подвала, из каждого окна, и с воем десятками прыгали на крышу, на кабину. К счастью, броня защищала. Я хотел спасти не только себя, но в первую очередь Славю. Когда я влетел в лагерь, с трудом затормозив перед стеной админкорпуса, и убедился в том, что проход в барьере за мной закрыт, я оглянулся назад и увидел, что Аня в таком ужасном состоянии, вся в крови, а её сестёр просто нет… Они испарились. Исчезли, или спрятались где-то в машине, но где? От них не осталось ни следов, ни крови, ни одежды, ни тел. Ничего вообще! Я уверен на сто процентов, что монстры не смогли пробиться внутрь. По приборам проверьте – разгерметизации вездехода не было! А если ничего не проникло извне, следовательно, ничего не могло выйти изнутри! Понимаете? Но самое главное, что со Славей всё в порядке. Она так и обнимала меня всю дорогу, плача от радости. “Даже если это наши последние минуты, я так счастлива, что могу провести их с тобой”, – говорила она.

Александр всё это время морщил лоб.

- Семён Михайлович, я очень рад за вас, за то, что вы нашли свою любовь, и эксперимент принёс тот результат, ради которого был начат. Но вы сделали две огромных ошибки. Первая в том, что подвергли опасности наш лагерь, привезя сюда незваных гостей, чьи останки мы сейчас наблюдаем там, за грузовиком. Представьте себе, что однажды мы возродим здесь настоящий детский центр. По этим дорожкам будут гулять беззаботные пионеры, и вдруг нечто ужасное ворвётся из реальности альфа. Вы представляете, какое побоище они здесь устроят? Поэтому всем обитателям лагеря – и нам в том числе, и тем, кто сюда попадёт, строжайше запрещено выходить за барьер. Вторая ошибка в том, что я вам говорил – мне неизвестно каким образом человек может перемещаться между мирами, и что при этом с ним произойдёт. Старшая девочка чудом выжила, а что случилось с младшими и где они – я не могу вам ответить. Для этого нужно продолжать исследования. Одно вам скажу – вы, сами того не осознавая, пытались спасти, но на самом деле убили двоих детей. Выживет ли третья – ещё не известно. Поэтому раз и навсегда, пока мы не решим вопрос последствий перемещения человеческого тела через барьер, любые переходы живых существ категорически запрещены!

- Как вы можете называть меня убийцей, если тел нет?

- Как раз лучше бы они были. Так спокойнее для нас всех. И, между нами, давайте договоримся, что они не существовали. Никогда. Никаких сестёр. В лагере их нет! Вы меня понимаете? Славе передайте, чтоб говорила то же самое.

Профессор тяжело взглянул на нас из-под очков, и, сгорбившись, удалился в сторону лаборатории, так, будто за несколько минут постарел лет на десять.

- Дина! Наташа! Где вы? – из дверей грузовика донёсся отчаянный крик, и заплаканная Аня бросилась к нам, но, не добежав, рухнула на траву без сознания.

К ней уже бежала Ярослава Сергеевна. Я поднял девушку на руки и понёс в медпункт.

*