Красный Август (СИ)

- Все мы, здесь. Твой ненаглядный Серёжечка с тобой, а я... вот ... одна...

- Где же Макс?

- Максу нельзя на корабль с нами. Он навечно остался в подземном городе. Будь ты проклята, Гиса, и тот день, когда ты появилась в лагере.

Прежде чем я что-то успела сказать, Ада ушла. Серёга положил мне руку на плечо.

- Не расстраивайся, она всегда такая. Главное, что мы вместе.

Я не знала радоваться мне или догнать Аду, попросив у неё прощения. Ко мне подошли Полина с Данькой.

- А я вот тебе наоборот, благодарна. Если б не ты с запиской, я бы никогда не узнала, что он ко мне чувствует.

Полина легонько пнула Даньку в бок, и тот, смутившись, быстро закивал.

Мимо пробежала Дашка.

- Салют, подруга! Мне, если честно, вообще насрать, была ты в лагере или нет. Финал всегда один – маслина в лобешник, правда, Ерохин?

Вася лишь кивнул издали, подняв большой палец вверх в знак одобрения.

- Дашка, ты не права! – заговорила Саша.

- Ой, кто здесь? Пьяная помятая пионервожатая!

- Во-первых, я не пьяная, а во-вторых, сестричка, если б тебе Глеб делал такие массажики, как мне, ты бы вообще из его кабинета не выходила!

- Втюрилась в докторишку! Ахаха! Клизму в жопу он тебе тоже ставил? А градусник? У него большой градусник?

Сашка подскочила к Даше и натянула ей олимпийку на голову. Та принялась вслепую отбиваться.

- Эй, иди нафиг, мля! А ещё сестра старшая! Может, я рада за тебя!

- Так “может” или “рада”? – Саша завязала олимпийку в узел и крепко держала за него отбивающуюся Дашку.

- Рада, рада. Всё. Отпусти.... а... как это было, расскажешь?

- Подрастёшь – сама узнаешь...

Рядом появился усмехающийся Мишка и приподнял кепочку.

- Моё уважение, дамы, моё уважение леди Гиса. Не изволите ли что-нибудь нам сыграть напоследок? А я подхвачу.

Мятов достал скрипочку. Каким-то чудесным образом оказалось, что я держу в руках фуэ. Пионеры начали оборачиваться ко мне и аплодировать – “просим, просим, сыграй”. Я посмотрела на Серёжу. Тот сел на песок и одобрительно кивнул. А в его глазах. О! Кружилась целая Вселенная. Даже Ада подошла и стояла в стороне, опершись о ствол дерева.

- Дорогие товарищи, – начала я, – мне было очень приятно со всеми вами познакомиться и провести вместе пусть маленькую, но часть лета. Впрочем, к чёрту вступительные речи. Я просто вам сыграю мелодию сакуры.

Я набрала в лёгкие воздуха, и тут бабочка села на флейту. В нерешительности я не знала, что делать, то ли её прогнать, то ли начать играть.

- Ты ДОЛЖНА сделать это! Сейчас или никогда! – прогремел в ушах голос Валькота.

Бабочка выжидательно смотрела на меня, то складывая, то расправляя крылья. Я схватила её. На крыльях вспыхнули буквы “Мальчишки говорят, что это всего лишь старый особняк на краю деревни. Завязался спор, кто сможет целую ночь провести в нём.”

Ада отчаянно замотала головой и бросилась ко мне:

- Не-е-еет!

- Да! Прости!

*

- Проснись! Проснись! – меня будила Мадина.

- Что? – я вскочила с кровати.

- Пойдём, со мной, скорее...

Я ничего не понимала. Куда делся берег моря, вишнёвый сад? Или это очередные сны Валькота?

- Где Анька? – я постепенно приходила в себя, вспоминая события вчерашнего вечера.

Мадина промолчала, опустив голову.

- Там, – неопределённо махнула она рукой в сторону окна, из-за которого вдруг послышался ужасный вой. Я похолодела.

- Давай быстрее, за мной...

Дважды повторять не пришлось. Остатки сна слетели с меня, и я выскочила на улицу. Привычный лагерь изменился до неузнаваемости. Несмотря на то, что в небе кровавым глазом горело ослепительно красное солнце, дорожки и домики были погружены в серый туман. Вокруг столовой творилась какая-то паника – пионеры куда-то бежали, пытаясь спрятаться за скамейками, но я не могла понять от кого. Впрочем, ужасная догадка пронзила мозг.

- Мадина? Мадина!! Это что? Это началось?!

- Ты же мне не верила! Меньше слов, больше дела, не отставай ни на шаг.

Она вцепилась в мою руку и буквально волочила по дорожке в сторону игротеки. Вскоре мы оказались у ступеней подвала, ведущего в тир. Дверь была закрыта, но Мадина с двух ударов вышибла её ногой.

- Ерохин! Ерохин, мать твою! Ты где?

Мы бежали по тускло освещённому подвалу, пока буквально не наткнулись на перегородившую свет огромную глыбу Васиного тела. Он курил сигарету, свысока глядя на нас. Мадина с силой его ударила в живот.

- Ты почему, зараза, не сражаешься? Или революционные приказы тебя не касаются?

- Что-то вы потеряли хладнокровие в боевой ситуации, товарищ командир. Уж я-то хорошо знаю, чем это заканчивается. Там, в Кандагаре...

- Здесь тебе не Кандагар, козёл! Выполнять приказ!

Ерохин выплюнул сигарету на пол и железной хваткой схватил Мадину, как котёнка приподняв над полом. Та, матерясь, принялась отчаянно отбиваться, но все её удары не достигали цели.

- Отставить панику, товарищ командир! В противном случае я вынужден буду отстранить вас от операции и принять командование на себя, – Василий железным, но спокойным голосом чеканил каждое слово.

На некоторое время Мадина затихла. Затем спокойно кивнула, подняв руки в знак примирения.

- Да, ты прав. Мои эмоции сейчас лишь повредят. Стволы готовы?