Красный Август (СИ)

- Слушай, я совсем запуталась, – чуть слышно произнесла она.

Мне почему-то вдруг стало её жалко, и приступ гнева неожиданно исчез. Ада поставила свечку на скамейку и повернула ко мне заплаканное лицо.

- Я совсем не знаю, кому можно верить, кому нет, кто друг, кто враг... И только Макс. Он один меня понимал. А тут приехала ты. И меня будто не существует для него!В библиотеку не заходит, сценарий поменял, из кружка выгнал.

- Ты же вроде как сама ушла из зала.

- ...

- Или мне так показалось?

- ... ...

- Да не нужен мне твой Макс! Я его вижу второй раз в жизни.

- ... ... ...

Ада молчала, опустив голову. Я не могла понять, кажется, она продолжала плакать. Но вдруг резко повернулась ко мне и схватила меня за руку:

- Поклянись!

- Что???

- Поклянись, что не любишь Макса! Только честно!

- Хорошо, клянусь.

- Нет, не убедительно. “Хорошо клянусь” – это не клятва.

- Ладно, и что ты хочешь, чтобы я сказала?

- Не сказала, а сделала! Проведи рукой над горящей свечкой и скажи “Я не люблю Макса, клянусь не лезть к нему в сердце и постель!”

- ... и постель? Оу... вот оно как...

- Может быть и так, – тебе-то какое дело? Или...?

- Нет, нет, абсолютно никакого, – внутри я уже начинала смеяться над глупой сценой ревности, ситуация выглядела абсолютно комичной. Старый заброшенный дом. Скамейка с горящей свечой и сумасшедшая заплаканная пионерка, которая требует от меня клятвы не лезть в постель к её парню. Глаза Ады сияли решимостью, и она с такой силой сжала мою руку, что мне стало больно.

- Отпусти!

- Поклянись сперва!

- Жечь меня будешь, как ведьму? Пытать? Ну, давай! И правду говорят, что тебе в сумасшедший дом пора!

Ада отпустила мою руку.

- Может быть, пора, да кто ж отпустит-то? Отсюда так просто не выйдешь. Весь этот лагерь один сплошной сумасшедший дом, в котором рано или поздно все свихнутся. Здесь у тебя ничего нет, кроме тех, кого мы любим. У нас всё забрали. Наши вещи, наши дома, наши миры. Даже родных и близких. Но все счастливы! Никому нет дела! Никто не протестует! Никто не хочет даже говорить об этом. Потому что товарищ Генда всех ведёт к светлому будущему. Потому что так надо. А так не надо! Я не хочу к светлому будущему. Я хочу проснуться, наконец. Выбраться из этого кошмара, хочу быть рядом с Максом. Вожатые боятся тебе говорить, а я не боюсь! Нам здесь скоро конец. Тебе, мне, лагерю, всем кто здесь живёт. Лето – не бесконечное, уже август, а потом что? Время идёт. Понимаешь... Оно такое... стрелочки... секундочки... тикают... Их всё больше. Со всех концов...

Дальше Ада, размахивая свечкой, несла уже полную чушь, в которой я и не пыталась разобраться. Кого больше, кого меньше, куда надо выбраться. Её глаза стали абсолютно безумными. Нужно было каким-то образом заканчивать этот разговор. Мне совсем перехотелось идти в особняк (потом спрошу о нём) и заниматься дальнейшими исследованиями лагеря. Я поднялась со скамейки, решив по дороге в столовую зайти к Глебу Валерьяновичу, сказать, что Аде совсем плохо. Надеюсь, у неё не начнётся какой-нибудь припадок. Но вдруг глаза библиотекарши прояснились, она замолчала и отчётливо произнесла.

- Не надо в медпункт. Я просто немного заговорилась.

Я отшатнулась. Она читает мысли? Хотя вполне возможно, что пионерка и так постоянная гостья врачебного кабинета, которая по моему поведению сразу поняла, куда я собираюсь.

- Нет, нет, что ты? Я просто немного прогуляюсь. А ты отдохни здесь. Или пойдём со мной, если хочешь.

- Я хочу тебя сжечь, тварь! Всё из-за тебя!

Её глаза снова сверкнули. О нет, буйные психи! Как же с ними себя вести? Я читала в журнале, что главное их не нервировать и со всем соглашаться.

- Конечно-конечно. А где нам лучше устроить мою казнь? Здесь? Или может быть на площади у памятника Генде? Я так понимаю, ты хочешь, чтобы сожжение увидели все пионеры? Тогда нам лучше пойти на площадь.

(Чёрт, а если она нападёт? Вокруг никого нет. Я не Мадина, скрутить её не сумею. Сейчас самое главное выманить Аду в людное место и не оставаться с ней наедине).

- Нет, вся ты мне не нужна. Достаточно будет твоего пальца.

- Палец – это замечательно. Его отрезать нужно и бросить в костёр?

(Надеюсь, ножа у неё с собой нет? Ой, что ж я делаю, сама ей подсказываю идею.)

- Отрезать не надо. Проведи медленно ладонью над свечкой и скажи: “Клянусь не лезть Максу в сердце и постель”, – Ада решительно протянула мне свечку. Её глаза снова начинали затуманиваться.