Красный Август (СИ)

Макс грустно посмотрел на Аду:

- Ты же знаешь, что мне нельзя. Мы говорили об этом много раз!

- Значит, ты любишь Гису?

- Нет! Только тебя! Давай сюда свечку! – Макс решительно протянул руку. Я не сомневалась, что Ада её всегда носит с собой, и не ошиблась, но та почему-то застыла в нерешительности.

- Что я тебе сказал? ДАЙ СЮДА СВЕЧКУ! Слышишь меня? Сейчас же! – глаза Макса метали молнии.

Свечка горела. Такое впечатление, что она никогда не гаснет, но такого просто не может быть. Во взгляде библиотекарши читался страх. Макс буквально выхватил у неё подсвечник с танцующим огоньком пламени.

- Клянусь, Ада, что я люблю только тебя! Во имя нашей любви!

Он поднёс руку к свечке, и в тот же момент его пальцы вспыхнули так, будто были облиты бензином. Кожа загорелась безо всяких явных причин и прямо на глазах начала покрываться волдырями. Ада завизжала, а Даша бросилась к Максу.

- Да тушите же пацана, чего встали?

Она сорвала штору и накинула на Макса, который упал на пол, корчась от боли. К счастью, одежда на нём не успела загореться, и пламя быстро потухло, лишь едкий дым и запах горелого мяса стоял в помещении.

- Гиса, быстро в медпункт, за Глебом. Ада, дура, бля, держи его. Воды не давать! Чё таращитесь? Разошлись все! Живо!

Я вылетела из игротеки и стремглав помчалась в медпункт. Только бы Глеб Валерьянович оказался на месте! Мысли путались. Что могло случиться с Максом от безобидной свечки, в пламя которой я сама несколько часов назад опускала руку? Может быть, действительно, его руки были намазаны каким-то маслом, которое вспыхнуло от огня? Но времени подумать не оставалось. Я распахнула дверь и вбежала в медпункт. Глеб Валерьянович оказался на месте. Запыхавшись, я попыталась поведать ему о случившемся.

- Там это, в игротеке, Макс загорелся... Нужна помощь.

Глеб Валерьянович сразу всё понял, схватил медицинскую сумку и помчался за мной, на бегу расспрашивая подробности.

- Как же так получилось? Вы фейерверк запускали чтоли?

- Нет, он от свечки. Я сама не понимаю, как. Будто факел вспыхнул.

- Ада, чёрт бы её побрал с этой свечкой... Говорил же ей сто раз!

- Да, Ада принесла свечку, но я не понимаю... Как от свечки может загореться человек? Я сама пробовала.

- Что ты пробовала?

- Ну, руку в пламя свечи засунуть. Меня даже не обожгло, а Макс...

- Охренеть! Ну у вас и развлечения, ребята! Я Аду просто убью!

- Глеб Валерьянович, вы же доктор! Как можете говорить такие вещи?

- Значит, сначала вылечу, а потом убью.

С этими словами мы вбежали в зал. На полу, накрытый шторой, по-прежнему лежал Макс, похоже, он был без сознания и тяжело дышал. Ада, обняв его, тихонько плакала, вокруг столпились пионеры, но никто толком не знал, что делать. Глеб Валерьянович грозно крикнул “разойдитесь”, а на Аду посмотрел так, что она разрыдалась ещё больше.

- Что реветь теперь-то? Слезами горю не поможешь! Я же говорил тебе не играть с огнём! Говорил? Предупреждал? Никаких свечек в лагере! Смотри, что ты натворила! Я с тобой потом поговорю, а сейчас отпусти его.

Ада сквозь слёзы прошептала:

- Глеб Валерьянович, спасите его, пожалуйста, я без него умру...

Доктор внимательно осмотрел Макса, измерял пульс, осмотрел обожжённую руку, одобрительно кивнул. Порылся в сумочке, достал какую-то баночку и тюбик. Из тюбика выдавил немного белой пасты и смазал ей кожу, а баночку подставил под нос Максима. Тот сделал глубокий вдох и открыл глаза. Обвёл собравшихся непонимающим взглядом и сел. Ада от радости бросилась ему на шею и принялась целовать.

- Прости, прости меня, я виновата... Я больше никогда... Только живи, пожалуйста, моя любовь, мой Максим...

- Идти сможешь? – спросил Глеб Валерьянович.

Макс встал на ноги и утвердительно кивнул.

- Тогда идём в медпункт, мне нужно тебя перебинтовать. Ада, отойди от него.

Но Аду было невозможно оттащить никакими уговорами. Она буквально повисла на Максе, не переставая его целовать. Глеб Валерьянович махнул рукой, и они вместе, поддерживая Макса, отправились в медпункт. Репетиция была сорвана. Пионеры с недоумённым видом расходились кто куда, шушукаясь вполголоса. Всё что случилось в зале, оставило какой-то неприятный осадок на душе. Я вдруг поняла, что до сих пор хожу в злосчастном зелёном платье, послужившем причиной всех сегодняшних бед. Нужно было переодеться в пионерскую форму. На этот раз я дважды проверила, хорошо ли заперт замок раздевалки. Лагерь подбросил мне очередную загадку. Как я ни ломала голову, по-прежнему ничего не понимала. Единственный, кто мог объяснить, в чём дело, был Глеб Валерьянович, но он сейчас был занят перевязкой Макса, и ему было не до разговоров.

Чтобы хоть как-то переварить ситуацию, я отправилась в домик и прилегла на кровать, посмотрев на пустующую Анькину. Куда она могла уйти? Вопросов становилось всё больше с каждым днём. Вскоре прозвучал сигнал на ужин.

За столиком ко мне присоединилась Мадина. По её виду я поняла, что она очень устала от работы.

- Ну как, вы успели сделать свой механизм?

- Ещё бы! Дискотека будет что надо!

- Я не решила ещё, идти ли туда...